Большая книга ужасов — 12

Пропустив с десяток машин, мы сумели подсесть к толстому разговорчивому дяденьке. Если не считать нескончаемого рассказа о способах ведения приусадебного хозяйства, большая часть поездки прошла без осложнений. Зато в нескольких километрах от нашего городишки с водителем начало происходить то же, что и с машинистом поезда. Он то и дело жал на тормоза, хватался за голову и все спрашивал, не видели ли мы выбежавших на шоссе детишек. Пришлось выбраться из тачки и идти пешком. Место оказалось пустынным и безлюдным – каменистые склоны, силуэты сосен на фоне почти погасшей зари и ни одной попутной машины… Дорога поднималась в гору. Было относительно светло, и я отчетливо видела шершавую поверхность горы, возвышавшейся у кромки шоссе.

– Зизи, послушай. – Шедший чуть впереди Андрей резко остановился, посмотрел мне прямо в глаза. – На мои вопросы Марфа только отшучивалась. Что она тебе рассказала?

Хотя подъем становился все круче, а путешествие утомительнее, я подробно и доходчиво поведала ему о тайнах Зазеркалья.

– Меня не интересуют духи! Возможно, это важная тема, но… Я хочу знать, имею право знать все! Ты помнишь детство? Как ты жила?

– Ну… тут и вспоминать нечего. Родилась в роддоме, что недалеко от Щукинской. С той поры живу в тех же краях, конкретно – на улице Расплетина. До школы ходила в детский сад, тут же, через дорогу. Два года назад мне вырезали аппендицит, а прошлым летом я лишилась зуба. Была одна история… Учусь в школе. Если честно, уже в пятой по счету. Туда можно добираться пешком или на автобусе, но лучше не ходить вовсе. Скорее всего меня и оттуда выгонят…

– Посмотри – каждый твой день, каждый шаг ясен и прост. Соседи не смотрят на тебя с сочувствием, не перешептываются за спиной.

– Они меня ненавидят, – заметила я, но Андрей не обратил внимания на эту мою реплику.

– Переезды, переезды, переезды… На вопрос «Как умерли твои родители?», даже на этот вопрос мне нечего ответить! Разгадка – в прошлом. Что же случилось, Зизи, что?

– Повторяю для тех, кто еще не понял. Марфа сообщила следующую информацию: ведьма хочет получить твои силы, но может сделать это только на добровольных началах. Если согласишься – погибнешь. Вот и все.

– Я тебе не верю!

Расстроенный и возбужденный, Андрей, не оглядываясь, пошел прочь. Я попыталась его догнать, но споткнулась, будто налетела на невидимую преграду. Огляделась. Провела рукой по камням – пальцы ощутили гладкую, лоснящуюся поверхность. Оплавленная скала… Значит, это произошло здесь – удар дьявольской молнии поразил машину, в которой ехали трое: мужчина, женщина и ребенок. А там, в толще скал под нашими ногами – святилище духов Зазеркалья.

– Отчаянье, боль, страх… Ими пропитаны земля и воздух… Разве их не чувствуешь?

Андрей вернулся и теперь стоял в двух шагах от оплавленной скалы. Я попыталась отвлечь его, увести от рокового места, но он не реагировал, погруженный в свою страшную, далекую от нашего мира реальность. Признаюсь, мне было не по себе. В полутьме глаза Андрея казались черными отверстиями, сквозь которые проглядывала бездна. Его тонкие пальцы скользили по руслу огненной реки, некогда прожегшей каменистый склон.

– Мама держит меня на коленях. Я дремал, но меня что-то разбудило. Что-то нехорошее. Сразу испортилось настроение, я собрался плакать, наморщил нос… и тут у меня в руках оказался плюшевый мишка. Опять стало хорошо, я начал засовывать в рот его лапу…

– Андрей! Андрей! Что ты говоришь?! – Казалось, он меня не видел.

– Мужчина за рулем… Его зовут Папа. Папа повернулся к нам и что-то сказал. Я не понимаю его слов, они очень сложные. Все озарил ослепительный голубой свет… Мне страшно, слезы текут… Главное – оттолкнуть мишку. У него огромные клыки и горящие глаза. Очень больно спине. Я ору изо всех сил, но не слышу своего голоса. Прикосновение маминых рук… Страх отступает. Это даже интересно. Яркий желтый огонь за растрескавшимся стеклом машины. Очень веселый, красивый огонь… Лицо человека, сидевшего за рулем, – оно совсем черное! Мне снова страшно, очень страшно…

Андрей вцепился в мое плечо так, что я сама едва не заорала от боли. Он рассказывал, а передо мной, как наяву, вставали страшные картины. Ужас рвался наружу – это происходило не с ним, а с нами, со мной!

– Стук. Мама дергает ручку – дверца не открывается. Мишка встает на задние лапы и идет по сиденью машины. Он идет ко мне! У него огромные, острые как бритва когти. Стук… шум… частые удары… холодный воздух. Мама бежит. Мы падаем на камни. Снова очень больно. Грохот, огненная волна, мама закрыла меня своим телом… темнота…

Наконец-то Андрей отпустил мою занемевшую руку. Вид у него был испуганный, но не отсутствующий, и это внушало оптимизм. Он присел на корточки, провел рукой по асфальту и сбежал на обочину шоссе.

– Все произошло здесь. Я вспомнил.

– Андрей, это невозможно, тебе было только два года.

– Ты сказала – два? Тогда понятно, о чем молчала Марфа.