Большая книга ужасов – 16

Около двери Наковальников заметил приставную лестницу, она вела к небольшому окошку на крыше. Окошко было призывно приоткрыто. Вовка с трудом протиснулся в него. Вылез на крышу. Старое железо, тяжело охая, продавилось под его ногой.

Он осторожно сполз к краю. Внизу росла березка, лежали два катамарана, по каналу шли теплоходы. За деревья садилось солнце. Темное молчаливое водохранилище негромко плескалось о мостки, поднималась и опускалась на слабой волне привязанная к колышку моторка.

От этого рождалось ощущение, что людей больше не существует. Они все умерли, и Вовка единственный, кто остался в окружающем мировом безмолвии.

Этого чувства выдержать было нельзя.

«Смелее!» – позвали издалека, и Вовке показалось, что он видит неясные черты хозяина. Впрочем, это мог быть и не он. Это мог быть домовой, спрут, тип в штиблетах…

Наковальников последний раз посмотрел на березку, на пустынный двор. Чем-то ему все это не понравилось. Сейчас внизу должно было быть что-то другое.

Но думать сейчас не хотелось.

За спиной уже грохотала неумолимая смерть в виде жуткого человекоподобного старика, заросшего волосами по самые глаза. Откуда-то издалека слышался стрекот мотора.

Пора!

Наковальников перегнулся через край.

Что же ему так не нравится в этом дворе?

– Стой! – Этот крик донесся до него через ватную пустоту, оказавшись далеким и глухим. – Не смей!

«Вперед!» – скомандовал неизвестный голос.

И тут Вовка понял, что ему так не понравилось внизу.

Но было поздно. Он прыгнул вниз.

Глава VIII Вовкины страхи

– Держись! – Антон по пояс свесился с крыши. – Ой, дурак! – орал он в перепуганное Вовкино лицо. – Какого лешего тебя на крышу понесло?

Наковальников из последних сил цеплялся за карниз. Правую руку нестерпимо жгло, как будто он держался за раскаленный металл. Глаза застилала капающая со лба кровь. Где-то внизу под ногами виднелись березка, залив, мостки и взволнованные лица ребят.

Виноградов держал Вовку только за левую руку. Чтобы ухватиться удобней, ему нужно было отпустить Наковальникова или самому еще больше съехать вниз. И то, и другое не очень его устраивало, поэтому-то он и продолжал висеть, с каждой секундой чувствуя, как уходят последние силы.

– Парус! – прохрипел капитан, чувствуя, как скользит во взмокшей ладони холодная Вовкина рука.

Ребята внизу перестали кричать и кинулись к катамаранам.

– А лоб-то тебе кто разбил? – продолжал ругаться Антон, пытаясь подтянуть Наковальникова к себе.

– Я… я… н-не знаю, – икая от ужаса, прошептал Вовка.

– Ладно, это потом. – Виноградов внимательно посмотрел в ошалевшие от ужаса Вовкины глаза. – Значит, так! – жестко произнес он. Это были слова, которые не подлежали обсуждению. – Отталкиваешься ногами от стены и отпускаешь руки. Ты меня понял?

– Я р-разобьюсь, – упрямо пробормотал Вовка, еще сильнее стискивая обожженной правой рукой карниз, отчего пальцы у него окончательно свело.

– Не разобьешься! – В голосе Антона слышалось бешенство. – Мне еще надо тебе уши открутить и заставить катамаран починить. А потом можешь делать все что угодно. Так что – прыгай!

Из последних сил капитан оттолкнул все еще упирающегося Наковальникова от крыши.

Карниз ушел из-под Вовкиной руки. Еле коснувшись ногами стены, мальчишка спиной полетел вниз.

Его падение длилось секунду или две. Но за это время он успел вспомнить всю свою короткую жизнь, а заодно пожалеть самого себя – что все так неудачно заканчивается.

Антон сам чуть не свалился с крыши – так резко он наклонился вперед, чтобы убедиться, что Вовка благополучно упал на растянутый парус. Только после этого он смог глубоко вздохнуть и заметить, как сильно дрожат его руки.

– Во-первых…

По кают-компании широкими шагами расхаживала Ирка. Она нехорошим взглядом посматривала на притихших ребят.

– Никаких привидений мы больше по дому не ловим.

Перед этим у капитанов состоялся серьезный разговор с их малочисленным отрядом. Выяснилось, что никто ничего толком сказать не может. От прошедшей ночи у каждого остались свои воспоминания – но все это было больше похоже на сон, чем на действительность. Вовка со Спирей пытались рассказать про свою сумасшедшую прогулку. На что вредная Алька закатывала глаза и противно хихикала. Им не верили. Максим разводил руками – мол, что поделаешь? Бывает. Пашка с Серегой пожимали плечами. Девчонки лукаво переглядывались. Все уже давно сошлись на том, что мечтательный Наковальников эти истории просто выдумывает, а Колька настолько влюблен в красавицу Бабкину, что ради нее готов врать без остановки.

– К катамаранам без спроса не подходим! – Винокурова продолжала ходить кругами. – Мы их вообще сейчас соберем и спрячем под замок. Да-да, не кривитесь! Каждый раз перед выходом будем собирать их заново.

За спрятанным у шлюза катамараном отправился Антон на моторке Андрея Геннадиевича. У «Неторопливого», помимо сломанной мачты, оказался порван парус и отсутствовала половина такелажа.