Большая книга ужасов, 2012

Выключилось. Опять зажужжало. Выключилось. Вздох. Не вздох даже, полурычание. Стало уже очень страшно.

Снова шаги. Они изменились. Цоканье исчезло, шаги звучали глухо, они направились к крайней кабинке. Вошедший начал проверять двери. Пинками.

Дико страшно. Так страшно, что начали дрожать ноги, от пяток до колен. И хотелось взвыть.

Гость выбивал кабинки. И приближался. Четыре, три, две…

Удара не последовало.

Круглов чувствовал, как гость стоит совсем рядом. В полуметре от него, за тонкой пластиковой перегородкой. Парню почудилось, что он слышит запах мокрых валенок. Или мокрых тряпок, что-то такое…

За ручку двери дернули. Так дернули, что содрогнулась вся кабинка. Круглов решил, что сейчас дернут еще и защелка не выдержит, но этого не произошло.

В дверь постучали.

Несильно так, можно сказать, вежливо, одним пальчиком. А потом по двери пополз скрип. Круглов очень хорошо знал, как получается такой скрип. Пенопласт по стеклу. Гвоздь по железу, он сам так частенько делал.

Терпеливо так, скрип, скрип, ты здесь, я знаю, ты здесь, я чую, свежее, свежее мяско.

В коридоре брякнуло.

– Кто тут шарится? – спросил раздражительный голос. – Я в милицию уже позвонила! Они уже едут!

Витька оттолкнулся от стен и от унитаза одновременно, вышиб дверь и выскочил из кабинки. Вахтерша оказалась отнюдь не старушкой, а тетенькой лет шестидесяти, вполне себе, кстати, гренадерских размеров. Со шваброй и с тряпкой, значит, не вахтерша, а вполне себе уборщица.

– Так и знала! – зловеще ухмыльнулась уборщица. – Наркоман! Как вы мне надоели, каждый день выгребаю! Каждый день ведрами…

Круглов улыбнулся. Счастливо так, он был готов эту уборщицу расцеловать, шагнул к ней.

– Так! Ты с какого курса, гаденыш?! Я на тебя сейчас напишу докладную…

Витька шмыгнул в прореху, между корпусом уборщицы и стеной, успел с удовольствием получить по спине мокрой тряпкой. Он успел еще оглянуться, успел заметить – по голубоватому пластику шли глубокие царапины. А соседняя кабинка была закрыта, и из-под дверцы торчало что-то темное, Круглов не успел разглядеть, наткнулся на ведро с водой, опрокинул.

Побежал по коридору и почти сразу поскользнулся и врезался в батарею.

– А ну стой! – кричала вслед уборщица. – Стой, гаденыш! Наркоман поганый! Я говорила, что надо замки ставить!

Парень попробовал подняться, растянулся еще раз. Поглядел назад. Уборщица приближалась со шваброй наперевес. Он рванул на четвереньках.

Примерно в середине коридора все-таки смог подняться на ноги. Уборщица его почти настигла, метнула швабру и угодила ему в шею. Вообще он успел заметить, что техническая работница находилась в неплохой физической форме.

Круглов скатился по лестнице на первый этаж, перескочил турникет, толкнул тяжелую входную дверь, вырвался на улицу. Надо было оторваться – как можно быстрее, чтобы между ним и «деревяшкой» легли километры…

Скутеретты не было. Он прекрасно помнил, как приковал ее здесь к решетке, ограждающей клумбу, а теперь…

Или не здесь?

Круглов огляделся получше. Клумба есть, решетка на месте, скутеретту точно слизнуло. Кому…

Хлопнула дверь на институтском крыльце. Парень перепрыгнул через низенькую чугунную ограду, пересек клумбу и побежал. Быстро, как только мог. Не стоило думать, в такие мгновения лучше не занимать мозг ненужными размышлениями. Нужно бежать. Бежать, только вперед, со всех ног, потом думать, для начала километры…

Он остановился на мосту. По реке тянулась длинная баржа с песком, город сиял огнями, на берегу разворачивал праздник передвижной городок аттракционов. Мирный вечер, октябрьская страна. Круглов достал телефон и набрал номер Сомёнковой.

Набрал только для того, чтобы выяснить – номер недоступен.

Глава VII Следы

Возле подоконника стоял Вовка Колесников, играл в ПСП, зевал, Круглов направился к нему.

– Здорово, Круглый, – кивнул Вовка. – Как дела? Что-то зеленый какой-то, с бланшем… Слушай, Круглый, ты себе новую пиэспишку прикупил уже?

– Нет, она к Новому году только будет.

– Мне братан из Японии через месяц привезет, – сообщил Вовка. – Перепрошить сможешь? Там такие игры, мама дорогая…

– Попробую, – перебил Круглов. – Сделаю, не дрыгайся. Позови, пожалуйста, Сомёнкову.

– Кого?

– Сомёнкову.

– Ты что, Круглый, улиток объелся? – Вован постучал себя по лбу. – Никакой Сомёнковой в нашем классе нет.

– Как нет?

– Так, – Вован сплюнул. – Никакой Сомёнковой.

– И не было?!

Вован помотал головой.

– Как не было?

– Так. В нашей параллели вообще никакой Сомёнковой нет, я всех девчонок знаю. Есть Суслопарова, тебе Суслопарова не нужна? Хотя я, если честно, не рекомендую…

Но Круглов уже не слушал. Забарабанил звонок, и Круглов побежал на историю. Он не слушал про коллективизацию и индустриализацию, он думал. Про Сомёнкову.

С чего он, собственно, решил что Сомёнкова учится в их школе? Она ведь ни о чем таком не говорила. Она сказала про Пушкину. Что он проучил Пушкину. Пушкину просила проучить Дегтярева, Дегтярева…

Дегтярева уехала. У нее родители военные, их куда-то на Камчатку перекинули, с ней теперь не связаться никак.

Не найти. Только если на Камчатку слетать.