Большая книга ужасов, 2012

– Дебил, – сообщила Аня устало.

Она была в блестящем красном плаще, в резиновых, в цвет плаща, сапогах, с широким черным поясом, через плечо сумка с коньками, Витька отметил, что все это красно-черное ей очень шло. Хорошо Сомёнкова выглядела, никакая не булка, зря про нее стихи такие распространяют. Это, наверное, от коньков она такая, все фигуристки красивые…

– Чего уставился? – недобро спросила девушка. – Псих…

– Ничего. Просто…

– Просто… Я из-за тебя там три часа проторчала, околела вся. Можешь ножик, кстати, опустить, – разрешила она.

Круглов обнаружил, что стоит с поднятым мечом. Он стрельнул глазами в зеркало, убедился, что выглядит очень глупо, меч опустил.

– Теперь лучше, – Сомёнкова сняла плащ. – С тебя, кстати, Круглов, тысяча.

– Ага, – кивнул он и спрятал меч за спину. – А за что?

– За это.

Она продемонстрировала рукав плаща с большой – с кулак – рваной дырой.

– За это, голубчик. Пришлось через ворота перелезать, а они, знаешь ли, со штырями у вас. Теперь ультразвуком придется зашивать. Гони тысячу!

– Сейчас? – тупо спросил Витька.

– Нет, послезавтра. Конечно сейчас.

– У меня нет сейчас, – сказал Круглов. – Слушай, у меня есть универсальный клей…

– Ласты себе склей, – посоветовала Аня. – А что тут у тебя происходит?

Круглов не ответил. Отступил, не выпуская из рук оружия.

– Ты бы хоть сесть предложил, джентльмен, – сказала она.

– Да, конечно…

Витька кивнул в сторону дивана. Сомёнкова прошлепала к нему, села, вытянула ноги.

– Дверь закрой, – напомнила она.

Он кинулся к двери, задвинул засов, повернулся к девушке.

– Ты где была? – спросил он.

– Горло болело, – Сомёнкова потрогала себя за шею. – Сильно. Быструю ангину поймала. Мороженым объелась – на день рождения пригласили, жалко было отказываться. Пришлось дома просидеть, и сейчас еще болит – хриплю, как лошадь. Все равно секция не работает, у них карантин.

– Горло болит?

– Ага. Лечусь малиной, и вообще, знаешь ли. А ты тут, как я погляжу, развлекаешься? – Она покрутила пальцем у виска.

– Да…

– Что это с тобой? – Аня указала на ногу. – С лестницы свалился?

– Да, почти.

– Плохо выглядишь, – заметила Сомёнкова. – Ты что, не спишь совсем?

Она оглядела комнату.

– Да… Тут такое дело…

– А почему я не мог до тебя дозвониться? У твоего телефона что, тоже была ангина?

– Сперли в автобусе, – махнула рукой Аня. – Папаша чуть не убил. Вот, новый купила.

Она продемонстрировала Круглову дешевый мобильник.

– Ясно. А почему тебя в школе не было? – спросил Витька.

– Я была.

– Была… Я проверял, ты ни в одном классе не учишься.

– Я учусь, – кивнула Сомёнкова. – Только в своей школе. Видишь ли, Круглов, мы с тобой ходим в разные школы.

Он почесал голову.

– А с чего ты взял, что я в твоей школе учусь? – усмехнулась Аня. – Я в двадцать третьей, на Монтажном.

– На Монтажном? – спросил Круглов.

– Ну да, на Монтажном, приходи в гости, тебе понравится.

– Приду… А ты сама… Ты чего явилась-то?

Сомёнкова прищелкнула языком, покачала головой.

– Я же тебе говорю – купила новый телефон, восстановила симку. Как только симка заработала, мне пятнадцать эсэмэсок упало – что ты, милый друг, мне звонил. Я тебе дозвониться пытаюсь, а ты тоже растворился. Ну, что-то мне это не понравилось, я к тебе и решила заглянуть…

Круглов продолжал ее разглядывать.

Как-то гладко она все рассказывала, ровно у нее все получалось. Горло заболело, телефон украли, все как-то уж очень удачно, в одну копилку. И сейчас заявилась, между прочим, зачем-то, на ночь глядя…

– Ты что так уставился? – насторожилась она. – Ты что, не узнаешь меня, что ли?

– Узнаю…

– Круглов, я лучше пойду.

– Стихи расскажи, – попросил Витька.

– Какие еще стихи? – Аня сильно потерла виски. – Какие еще стихи, Круглов?

– Ну эти, которые тебе не нравятся.

– Мне Маяковский не нравится, тебе его прочитать? Пожалуйста…

– Нет, – покачал головой Круглов. – Маяковского не надо, другие. Про булку.

Сомёнкова поднялась с дивана.

– Я устала, – сказала она. – Ты дурак, и ты мне надоел.

– Сидеть. – Он поднял меч.

– А то что, зарежешь меня? – Она потрогала пальцем меч. – Голову мне отрубишь?

Девушка отодвинула меч и направилась к выходу.

– Не уходи, – попросил Витька и бросил оружие. – Не уходи, Аня! Я тебя прошу!

– Да пошел ты…

– Туда нельзя!

Круглов с трудом встал перед дверью.

– Почему туда нельзя?

– Потому! – Он почти взвизгнул. – Туда нельзя! Ань, я тебя прошу, не ходи!

Витька шагнул навстречу Сомёнковой.

– Не ходи! – повторил он. – Я прошу, не надо!

– Ладно, – Аня пожала плечами. – Хорошо…

– Стихи прочитай.

– Зачем?

– Пожалуйста, – сделал он умоляющее лицо. – Пожалуйста, Ань!

– Псих, – сказала она. – Ты псих.

– Ладно, я псих, псих, признаю. Прочитай, пожалуйста. Или ты их не помнишь?

– Помню. Помню! Вот!

Анна Сомёнкова похожа на булку,
Забытую в сумке на остановке.
Сомнительной свежести булку,
Да и движенья неловки,
Да и мысли несвежи,
Точно рубашки невежи.
Анна Сомёнкова похожа…
Нет, все-таки булка.