Большая книга ужасов, 2013

Олёнка рассеянно водила ложкой по тарелке, будто забыла, что с ней надо делать. Полина вернулась, и вроде бы все вставало на свои места: у нее снова была подруга, с которой можно вместе ходить, все обсуждать, бегать за покупками. Но это уже была не та дружба, как раньше, словно Зернова перестала быть прежней. Появилось в ней что-то незнакомое. И этому незнакомому боязно было доверять. А главное, не хотелось слушать все то вранье, что бывшая подруга с ловкостью сказочника выдумывала. Потому что Кожина хорошо помнила, как все было на самом деле в подвале. И хоть Зоя Игоревна уверяет, что никаких змей они видеть не могли, что им все показалось, что скорее всего на них подействовали газы, скопившиеся в подвале, что их напугала идущая гроза – Олёнка упорно держалась своего мнения. Змеи были. И Полина теперь какая-то странная.

Зернова в который раз повторила малоубедительную историю, что вчера ночью, пока все играли в пожар, решила сбегать к церкви, нашла там подземный ход, заблудилась и выбралась только вместе с ребятами. При этом Полина с благодарностью смотрела на Ожича, как будто именно он ее и вывел. Сарымай на ее страстные взгляды не отвечал, смотрел в стол. К еде не притронулся. Словно готовился к тяжелому подвигу, и набитый желудок ему мог помешать.

Зоя Игоревна ее рассказу поверила. Поругала, конечно, прочитала длинную лекцию о том, что нельзя быть эгоистами, что надо думать о друзьях (в этом месте Кудряшова демонстративно фыркнула и отодвинула от себя тарелку с нетронутой котлетой), что вообще в этой поездке они ведут себя как свиньи и больше никогда никуда их никто не возьмет. Слов было много. Их почти никто не слушал. Только некоторые девчонки старательно изображали на своих лицах покорность. После отповеди учительница наказала класс, запретив им до вечера покидать гостиницу. А так как был дождь, то никто особенно и не возражал. Девчонки собирались смотреть покупки. Зоя Игоревна у себя включила телевизор. Таня взяла со стола три сушки и отправилась в номер, где жила вместе с отличницей Машкой Кузиной (неприятный пристальный взгляд, всегда решительна, кандидат в мастера спорта по синхронному плаванию, отвечает у доски, как будто стометровку сдает – четко, ровно, не собьешь) и тихоней Ленкой Богдановой.

Дверь комнаты была закрыта. Вот это новость. Куда подевались эти клуши? Вроде говорили, что идут отдыхать.

Из столовой раздавались голоса, там все еще заседали мальчишки. Танины соседки как испарились. Может, решили не пускать ее в комнату, а сами сидят внутри и хихикают? Зернова могла подговорить их на такую подлость. Она словно купила всех своими нелепыми рассказами о ночном блуждании по подземелью. Вся она теперь была в ореоле славы мученицы, мол, пала жертвой обстоятельств. И все как-то незаметно забыли, что еще вчера она билась в истерике, рассказывая, что ее назвали невестой, что она видела свадьбу змей.

Неужели девчонки и правда заперлись, чтобы не пустить Таню? Она склонилась, заглядывая в щель над порожком. Сушки мешали, и она отложила их в сторону.

В номере никого не было. Ну вот, и эти пропали. Хотя… Дверь комнаты Зерновой и Кожиной приоткрыта. Собрали тайный совет в Филях? Обсуждают, как избавиться от неугодной одноклассницы?

Осторожно, чтобы ничем не выдать своего интереса, Таня по стеночке пробралась мимо комнаты мальчишек и застыла возле приоткрытой двери.

Там шебуршались, поскрипывали кроватями, двигали стулья.

– Я точно говорю! – прошептала Зернова, и тут же несколько голосов наперебой стали возражать: «Нельзя!», «Запретили!», «А ну как узнают?»

– Да ничего не будет, – взлетел громкий уверенный шепот. – Игоша и не заметит.

За спиной щелкнула дверь, и Таня чуть было в комнату не вошла в попытке скрыть, что она подслушивала.

Сарымай не посмотрел в ее сторону. Закрыл свой номер и пошел к лестнице.

Таня перевела дух. Не быть ей Бондом, с такими нервами запорет первое же задание. Стоять и подслушивать расхотелось, чего она нового узнает? Еще один комментарий Зерновой в свой адрес? Очередную сказку о ночи в подвале?

Испуг надо было срочно чем-нибудь заесть. Она прокралась обратно к своей комнате.

Сушек около двери не было.

Пару раз моргнула, пытаясь понять, что произошло. Сперли! Кто? Ожич даже попытки не предпринял, чтобы как-то отвлечь Танино внимание и стащить сушки. Он тупо шел по своим делам, не отвлекаясь на такие мелочи, как хлебобулочные изделия на полу.

Может, она их съела и не заметила? А что, бывает. Временные провалы в памяти. После всего случившегося вполне возможно и не такое. Таня вернулась в столовую, где за разоренным столом Макс Макс в задумчивости гонял свой йо-йо, устраивал лупинги и стринги[9], проворачивал маунты и хопы[10].

– Ну а ты чего думаешь? – спросил он так, будто продолжая давно начатый разговор.

– О чем? – Таня запустила руку в вазу с сушками.

– Чьих это рук дело? Саранчи, Хазатова или Зерновой?

Таня нанизала сушки на указательный палец.

– Я думаю… – лениво начала она, – что ты… – Макс Макс наклонился вперед, демонстрируя повышенное внимание, – дурак.