Большая книга ужасов, 2013

Это была чья-то месть. Кто-то забрался сюда, чтобы наказать. Она унесла домового, теперь их дом остался без охраны.

Прошла по комнатам к кухне, врубила все телевизоры и музыкальные центры. Отыскала у папы радио и его включила. Оживила проигрыватели, нашла в компьютере самую шумную музыкальную группу. Звуковая завеса выгнала из головы ненужные мысли, заставила спрятаться страх. В грохоте, множестве разговоров и какофонии звуков ей стало хорошо. Она растворилась в этом. Может, кто и звонил. Может, куда-то и надо было идти. Смиле было все равно. За окном барабанил дождь.

Глава 6 Дом, около которого…

Грохот в голове звучал и после того, как ушла полиция.

Кто залез? Почему перевернул только одну комнату, все разбил, но ничего не унес – вопросов было много. Мама пыталась убраться. Смиля этого не видела. В наушниках звучала бесконечная музыка. За ней не было слышно ничьих голосов. Особенно родительских. Они ругались.

И вдруг… как будто штору отдернули: Смиля поняла, что проснулась и что находится в полной тишине. Не открывая глаз, лежала в кровати.

Темно. Тихо.

Ночь, наверное.

Тревога ледяной волной прошлась по телу, взболтала мозги.

Тишина! Ее не должно быть! В тишине слишком хорошо слышно, что в комнате есть еще кто-то.

Смиля быстро открыла глаза и чуть не заорала от ужаса. Над ней стояла Лаума. Чуть согнувшись, разведя руки. Рукава белой рубашки вытянулись и полоскались по воздуху, словно в них было вставлено по вентилятору.

В груди что-то болезненно защемило. Неужели и правда вынимают душу? Смиля прижала к себе одеяло, отползая на подушку.

Крикнуть? Что сказать? В горле пересохло, язык распух и не шевелится.

Лаума подняла голову.

– Вы чего? – икнув на первом звуке, пробормотала Смиля.

– Защищаешься? – по-змеиному прошептала Лаума. – Помощника нашла?

– Какого помощника? – Горло дернулось, руки задрожали, захотелось завыть.

– От пары отказалась? – шипела Лаума. – От мира моего отворачиваешься?

Рот она не открывала! Слова вспыхивали в голове болезненным красным цветом. Это делало происходящее не просто страшным, а убивающее страшным. Ни шевельнуться, ни позвать на помощь.

– Воевать хочешь?

Смиля замотала головой. Мысленно замотала, сама и на миллиметр двинуться не смогла.

– Будет тебе война. И жертвы будут, – голосом доброй сказочницы вещала Лаума. – Не хочешь уйти, все забыв, значит, умрешь, прихватив свой мир. Еще много кто умрет. Из-за тебя.

Угроза была слишком абстрактная, чтобы увидеть тех самых людей, что должны уйти в небытие. Лаума прищурилась, взвешивая свои шансы на победу, и перешла к приказам.

– Прогони защитника, отдай мне жертву – и все успокоится. Миры перестанут проникать друг в друга. Все будет как раньше. Тихо.

Она выставила ладонь перед Смилей. Гладкая, восковая, без единой морщинки. Не было у Лаумы ни линии будущего, ни жизни, ни судьбы, ни здоровья.

Дышать стало тяжело, в глазах запрыгали перепуганные цветные пятна. Ведьма придвинула ладонь к Смилиному носу, и Чудовище оказалась в Доме.

Мрачная громадина недовольно пыжилась, выплевывая из окон сгустки черноты. Ночь заполняла этажи. Шаг вперед – и тьма набросится, засосет. Ночь не пуста, в ней кто-то находится. Это Ворон, он хочет убить… Напротив него – Скелет! Он готов защищаться. Ну же, не медли! Ворон открыт, он тебя не видит. Бей! Через тьму несется истеричный, разрывающий барабанные перепонки, крик. Ворон что-то бросает. Скелет неловко падает, подминая руку, голова неестественно вывернута, изо рта вытекает кровь. Глаза пустые. Он умер.

Жуткая картина заставила задохнуться. Мертвый! Скелет! По ногам мазнуло знакомым топотком. Отвлекая, путая мысли.

То ли вспомнила, то ли увидела: вихрь носится по ее комнате, сшибает мебель, крушит компьютер, музыкальный центр. Взлетает в воздух кресло, сбивает люстру. Сначала кажется, что крушителей много, десяток, но потом становится заметно, что он один. Двигается с такой скоростью, что одновременно видится во всех углах, с десятком конечностей, множеством голов. Невысокий бородатый старик со злым лицом. Длинные руки, широкие ладони. Стул падает на музыкальный центр, летит по комнате пластик.

Ладонь толкает Смилю в грудь, и она падает, но уже опять в Доме. Пол холодный, в кожу впиваются кусочки битого кирпича.

– А голова на что? – ворчит скрипучий голос. Или Смиле только показалось, что кто-то что-то сказал? – Думать надо!

Смилю с легкой отмашкой прямо по лбу бьет старичок, заросший волосами по самые брови. Тот, что пил чай. Тот, что переселился в лапотке.

Рука у него сухая и горячая. Удар получился звонкий.

– Кладу на тебя печать, – буркает старичок и уверенно топает в темноту. – Не посрами! – оборачивается он напоследок.

Но Смиле некогда смотреть на старичка. Она вертится, ей надо видеть Лауму, чтобы ведьма больше не подходила, чтобы не сделала ничего плохого.

Ее нет. Ушла? Наконец-то!