Большая книга ужасов, 2015

– Ну вот представь, идешь ты по берегу. Тихо плещется вода. Мокрые красноватые камни отблескивают на закатном солнце. И вдруг сквозь это умиротворение показывается жуткая фигура с квадратной головой, с поднятыми руками с растопыренными пальцами и с подогнутыми ногами, словно присела. А по центру четко идет трещина. Трещина вглубь доходит до воды, поэтому если приложить к ней ухо, то слышно бормотание, словно кто переговаривается там, на той стороне мира. Священники как эту картинку увидели, сразу поняли, что дело нечисто, и назвали ее Бесом. А чтобы смягчить отрицательную энергетику, крест выбили. Он идет по левой руке беса. Вы только представьте, до какой степени они были напуганы, что стали долбить гранитный камень! Это же очень тяжело. И долго. Но Бес все равно победил. От монастыря того мало что осталось, а петроглиф – вот он, навечно выбит. И вода все так же гудит в трещине.

Миша натянул на себя капюшон, вздел руки:

– У-у-у-у-у-у!

– Э-э-э-э-э-э-э! – просунул голову под его подмышкой Санек.

Свет погас.

Не то чтобы стало темно – карельские ночи светлые, но крик взметнулся отменный.

– Я вас сейчас высажу! – надрывался Дима, и морщинки на переносице двумя острыми следами от коньков на льду впивались ему в лоб. – Я вообще был против идеи нас соединять! Я не собираюсь все время жить в дурдоме! Катя! Катя!

– Экология явно буксует, – вздыхал Санек на своей полке. – Эдак у нас ледниковый период начнется.

– Начнется, – не стал спорить Миша. – Вот мы все перемрем, и начнется.

Леночка с Машей с двух сторон гладили Диму по плечам, но он еще долго недовольно хмурился, поправляя резиночку хвоста.

Та-да-да-да, та-да-да-да – поддакивали колеса поезда.

– Если бы не мы, их бы вообще не взяли! – бухтел Санек.

Ты-дых – не спорили колеса.

– Этому Диме надо триллеры писать. Так рассказал, даже я испугался! – не унимался Санек.

– Это еще не страшно. – Полка заскрипела – Миша повернулся. – Вот приедем, вот как все начнется…

– Что начнется? – Санек перегнулся, чтобы увидеть соседа.

Миша не ответил. Из-под одеяла виднелась его спина с задранной толстовкой и грязно-бежевой футболкой под ней. Она сбилась, оголив рыхлый белый бок.

Непонятности начались как-то сразу, без предупреждения и перехода. Выяснилось, что вот так сесть на автобус и поехать в сторону коварного Бесова Носа не получится. Не у всех были спальники, не хватало одной палатки, которую Олег забыл дома. У девчонок не было мисок и приборов. Миша терпеливо искал себе налобный фонарик.

– Зачем тебе? Там же светло! Почти полярный круг.

Миша добродушно хмыкнул.

– Светло, светло, – согласился он. – Пока в глазах не темнеет. А там и фонарик пригодится.

– Здесь издревле колдуны жили…

Аня некрасивая. У нее круглое бледное лицо, блекло-рыжие волосы, маленькие глаза прячутся за очками с толстыми стеклами. Еще она постоянно улыбается. Радостный человек.

– Чем северней, тем сильнее природа ощущается. Недаром все ведьмы и шаманы на северах живут. Тут первобытный гранит выходит на поверхность. Тот самый, что изначально землю составлял. Ветра постоянные, эрозия сильная – почва не держится на граните, ее смывает и сдувает. Поэтому камни выпирают. А в камнях сила.

Она потрясла оранжевой плошкой и пошла к кассе.

Ребята переглянулись и, как по команде, опустили руки с железными мисками и кружками.

– Ну, как-то так, – согласился Миша, закрывая коробочку с фонариком.

Во время бесконечного дня в Петрозаводске стало понятно, что красавица Леночка, с длинной лебединой шеей, с влажными тревожными глазами, ходит по пятам за Димой и совсем не смотрит в сторону Санька. Санек злился, совершал глупости. Его гнали, и он раз за разом оказывался рядом с Мишей.

– А вот жене Грибоедова было всего пятнадцать лет, когда они поженились, – неожиданно заявил Миша.

– А ему? – Саньку эта информация не обрадовала.

– Тридцать три.

– Старик!

– А ну отошел! – рыкнула Катя.

Миша отошел. Пожал плечами, стал жевать огурец, довольно поглядывая по сторонам. И на Леночку. Она была симпатичная.

– За совращение малолетних… – задумчиво пробормотал он. – До четырех лет.

– Да… – загрустил Санек.

А потом был автобус, было неудобное сидение на рюкзаках. За Медвежьегорском машину сильно тряхнуло, и мотор заглох.

В автобус наползла тишина и темнота. Лампочки потускнели. Одна мигнула и погасла.

– В чем дело? Что случилось? Это авария? – донеслось из стана оранжевых.

– Сбили кого-то, – суетился Никитос. – Летучую мышь никак!

– Ой, мамочки!

Двери угрожающе клацнули, впуская в салон ночь.

– А куда водитель делся? – выпрямилась на своем месте Катя.

Чего заорали девчонки, никто не понял. Дима метнулся по салону на улицу.

– Всем сидеть! – скомандовал он из мрака. – И – тихо!

– Да вон он идет, – негромко произнес Миша, показывая пальцем в темноту. За окном шевельнулась фигура и исчезла. Стекло быстро запотело.

«Ах!» – донеслось из открытых дверей.

Олег дернулся вскочить.

– Стоять! – предостерегающе подняла руку Катя.

– А где Дима? – забеспокоилась Леночка.

– Нет больше твоего Димы, – обрадованно сообщил Санек.

– Был и сплыл! – шевельнулся на своем месте Никитос.