Большая книга ужасов 2016

Словно сам собой, он раскрылся на развороте. И через этот разворот было написано слово «ПОМОГИ» – большими расплывчатыми буквами толщиной в палец, чем-то темным, со сгустками, и через пару секунд до меня дошло, что это кровь. Засохшая, но достаточно свежая.

Руки мои дрогнули, несколько страниц блокнота перепорхнули сверху вниз, и передо мной предстала другая кровавая надпись – «Не верь!».

– Ой мамочки! – завизжала я, вскакивая. Блокнот упал на пол.

С полминуты мне понадобилось, чтобы прийти в себя. Хорошо все же, что никого дома нет, а то бы перепугала всю семью!

Я подняла блокнот, взяв его через салфетку. Пролистала. Кровавых надписей в нем было всего две, а кроме этого было исписано много страниц – чернилами, карандашом, ручкой, и явно в разное время.

Я была слишком шокирована, чтобы разбирать эти записи. К Нике, к Нике немедленно! Все ей расскажу, и пусть ругает меня сколько влезет.

А потом дошел смысл этих надписей. Получается, человек находился в этой каморке под лестницей, написал просьбу о помощи собственной кровью, а мы с ребятами были там, но никак ему не помогли. А когда я пришла с Вадимом, то было уже поздно, его перепрятали или, скорее всего, убили и помыли пол.

Ужас! Нет, это я буду Нику ругать, а не она меня! Почему остановила, почему не позволила взломать эту каморку?

Как мне жить теперь с этим?!

Я вытерла слезы. Если так, то я завтра расскажу обо всем Вадиму, и пусть вызывает полицию. До сих пор улик не было, но кровь – это уже серьезно!

А что, интересно, означает «Не верь»? Кому не верить, во что не верить? Нике, что ли? Да уж, зря я ее послушала.

Я сунула блокнотик в сумку. Сейчас пойду к Нике, и будет тяжелый разговор.

Внезапно за стенкой что-то стукнуло. Там же, где и вчера, в ателье. Или послышалось? Нет, вот опять, другой раз и третий. Шаги и постукивание, как и вчера. И что-то похожее на голос, но слишком тихо.

Может, и правда сверху, как говорил Вадим? Хотелось бы надеяться. Но это легко проверить, таким штучкам меня еще в детском саду научили. Это делается просто: берется железная кружка, приставляется к стене, а донышком к уху – и все станет слышно, что за стеной делается.

Так я и поступила. Прислонила кружку к стене, прижалась ухом к донышку и стала слушать. Сначала было тихо, а потом за стенкой – да, это было именно там, за стенкой! – раздалось несколько тяжелых шагов, а затем что-то металлическое трижды ударило о пол. Спутать было нельзя. Я помнила, что пол в ателье выложен плиткой, и звук был характерным.

И вдруг я услышала голос. Низкий мужской голос – донельзя мерзкий, я таких никогда и не слышала – тихо, но отчетливо произнес:

– Она здесь?

И несколько других голосов, тоненьких, каких-то бестелесных, подтвердили:

– Здесь… здесь… здесь…

Пара шагов, пару раз тот же стук о пол – и тот же голос, но теперь гораздо ближе:

– Она прекрасна, как эти цветы!

– Прекрасна… прекрасна… – согласились тоненькие голоса.

У меня перехватило дыхание. Кто там такой? Почему я слышу шаги одного человека, а голосов много? Может, там радио?

Но тут мерзкий голос раздался прямо за стеной, в нескольких сантиметрах от меня, громко и зловеще:

– Лилии! Лилии! Ли-ли-я-а-а…

Последнее слово он растянул, перейдя на шепот. Я слышала хриплое дыхание и поняла, что это никакое не радио. Это…

– Лилия! – раздалось глумливо совсем рядом со стеной, и что-то металлическое ударило как раз в том месте, где была моя кружка.

– А-а! – Я не выдержала, уронила кружку и отскочила от стены. Кто это, откуда он знает мое имя?! Да что там имя – было ощущение, что стены нет и страшное существо приблизилось ко мне в упор.

Мои кошки, только что с аппетитом поедавшие колбасу, вдруг почти хором зашипели и стремглав вылетели из кухни.

Я схватила подготовленную сумку и заметалась. Бежать или остаться? Боже мой… Но не пройдет же этот… это… сквозь стену? А вдруг меня караулят в подъезде?

Выглянула в окно. Вроде бы никого. Только что-то маленькое темное метнулось через газон. Сверкнули светящиеся глаза… Кошка! Это обыкновенная кошка. И почему-то не было сомнений, что кошка эта – та самая, которую я мазала от лишаев.

Моих собственных кошек не было видно.

И тут в стену постучали трижды – громко, повелительно, будто требовали открыть. А за стенкой – это уже без всяких кружек было слышно – прозвучал зловещий, издевательский смех.

Мои нервы не выдержали. Я с криком вылетела за дверь и, захлопнув ее за собой, понеслась к выходу из подъезда, благо у нас первый этаж. В подъезде никого не было. На миг мне показалось, что сбоку от двери возникла какая-то маленькая несуразная фигура. Но в этот момент через крыльцо стрелой пронеслась черная кошка, раздалось яростное шипение, короткий хриплый мяв и еще какой-то непонятный звук, после чего кошка исчезла в темноте, а я выскочила на улицу, так и не поняв, что это было.