Большая книга ужасов 2017

Валюшка поспешила домой, пытаясь забыть обо всем, что происходило сегодня в классе. И ей это почти удалось. Но вот пришла Эвелина Николаевна с этим дурацким Перебаечником, а потом Юля ранила и без того израненное самолюбие своим вопросом…

Ну неужели она не понимает, что, если бы Валюшка получила подарок, она о нем в первую очередь бы рассказала? Не удержалась бы, чтобы не похвастаться!

А вообще странно… ко всем Зенобия, можно сказать, подлизывалась, а Валюшку, как пишут во взрослых книжках, третировала. Интересно, почему? Просто так, из вредности? Или Валюшка ей где-то дорогу перешла? Но ведь они даже не виделись никогда в жизни!

– Да ладно, слушай, забей, – вдруг раздался сочувственный голос Юли. – У нас в классе тоже девчонки ужасно противные! Из-за всякой пакости расстраиваться – никаких нервов не хватит. Давай лучше я тебе новую страшилку расскажу, хочешь? – И, не дожидаясь Валюшкиного согласия, она изрекла, мгновенно сменив свой веселый голос на замогильный: – А ты знаешь, почему на этом черном поле рассыпана зола? Здесь пролились потоки крови, и их присыпали золой, чтобы скрыть следы преступления!

Слушать такую чушь?! Да ни за что!

– Когда начинать бояться? – дерзко спросила Валюшка, надеясь, что Юля обидится и отстанет.

И вдруг поняла когда… Сейчас! Сию минуту! Она вдруг увидела вокруг себя бескрайнее, уходящее за горизонт черное поле, покрытое мелкими кустиками какой-то блекло-серой, не то обугленной, не то примороженной травы. Небо, затянутое паутиной черных перистых облаков, тоже было блекло-серым, мутным, мертвенным. Казалось, что эти облака высосали из него все краски! И под этим безжизненным небом, на этой безжизненной земле кое-где виднелись желтовато-серые пятна. Сначала Валюшка подумала, что это какая-нибудь растительность вроде мха, но потом поняла, что это обычная печная зола.

– Здесь пролились потоки крови, и их присыпали золой, чтобы скрыть следы преступления! – раздался голос.

Эти же самые слова только что произнесла Юля, но это был не ее голос, а чужой, незнакомый: скрипучий и тоже мертвенный, как все вокруг.

Валюшка испуганно оглянулась на Юлю – и вскрикнула от страха: на ее диванчике сидело какое-то бледное, пухлое, отливающее серебристым блеском существо с длинными бело-серебристыми волосами и бородой, которые шевелились, словно раздуваемые ветром. И внезапно все эти беспорядочно реющие пряди повернулись к Валюшке, потянулись к ней.

Это были уже не волосы. Это были стебли травы.

Каждый стебель быстро вытягивался, обрастая множеством жадных ворсинок.

Белая трава! Кошмар минувшего лета!

Горло у Валюшки перехватило, она зажмурилась от страха перед неминуемой смертью, вспомнив, как погибла собака Двоеглазка, которая пыталась защитить Валерку. Трава жадно впилась в Двоеглазку, стремительно оплетя ее белесым коконом, но тотчас кокон сделался красным, налившись кровью, которую высасывала трава! Потом кровь впиталась в землю, а ворох белой иссохшей травы вдруг рассыпался блескучими крошками, похожими на крупные снежные хлопья, искрящиеся в лунном свете.

Сейчас такими же белыми хлопьями рассыплется и Валюшка…

Вспыхнул свет.

– Ага, испугалась! – раздался торжествующий голос. – А я уж думала, тебя ничем не проймешь!

Это был Юлин голос.

Валюшка осторожно открыла глаза.

Юля сидела на своем диванчике, освещенная небольшим бра, висевшим на стене, и довольно улыбалась.

Никакого серебристого чудища с белыми травяными волосами и в помине не было. Исчезло и черное поле, посыпанное золой.

– Ничего я не испугалась, – буркнула Валюшка. – Я притворилась, чтобы тебе приятное сделать.

– Притворилась? – огорчилась Юля. – Ну ладно! Посмотрим, как ты сейчас притворишься! Вот, слушай еще один ужастик.

Она выключила свет и снова заговорила замогильным голосом:

– В оздоровительном лагере в одном отряде дети играли в «холодную руку». Кто-нибудь отворачивался, а другие касались его спины. У кого рука была самой холодной, тот мог загадывать разные желания, а остальные должны были их исполнять. Кому-то надо было петухом закричать на линейке, кому-то – накормить всех конфетами, кому-то – пропрыгать перед начальником лагеря на одной ноге… В общем, загадывали у кого на что хватало фантазии. Тот, кто отворачивался, обычно объявлял: «Сегодня самая холодная рука была у четвертого!» или: «У шестого!» Ну и тому подобное. И вот однажды он говорит: «Самая холодная рука была у восьмого». А играли всего-навсего семь человек, восьмой был ведущий. Ребята стали его убеждать, что он ошибся, а тот спорит: «Самая холодная рука была восьмая!» Не поверили ему, все перессорились и пошли спать. А наутро вошла вожатая в эту комнату и видит: семь человек лежат мертвые, задушенные, только один спокойно спит – тот, который был ведущим. А рядом на подушке лежит мертвая отрубленная рука и гладит его по голове…

И Юля умолкла, ожидая Валюшкиного крика ужаса.

Но не дождалась.

– Дурь какая-то, – брезгливо сказала Валюшка. – Откуда там взялась эта мертвая ледяная рука?! Из какой могилы? Или она в холодильнике нарочно пряталась? В морозильной камере?