Большая книга ужасов — 22

– Монета? – Маленькие тусклые глазки бабы Глафиры неожиданно посерьезнели, приобрели осмысленное выражение. А когда она заговорила, мне показалось, что передо мной находится другой человек.

– Когда я была иной, я не знала, откуда она. Мой отец всю жизнь собирал старые монеты, но и он не представлял, что подарил ему нищий старьевщик. Никто не знал, что ею расплатились с Иудой. Когда пришли тяжелые времена, отец продал свои монеты. Все, до последней – так он думал, но ошибся. Ошибся. Одна затерялась в ящике стола. Я нашла ее позже, через много-много лет. Это было предостережение, но никто не понял его. Я шла своей дорогой, я не знала, не знала, куда она ведет. А теперь мне открыто многое, только зачем, зачем, зачем?

В голосе юродивой звучало отчаяние. Признаюсь, я не умел утешать людей, и потому, пробормотав несколько сочувственных слов, заговорил о другом:

– Я отдал монету Червю. Он отпустил меня, вполне довольный сделкой. Но я не один бродил по лабиринтам зла, со мной было несколько ребят, в том числе Антон и Лора. Вы помните их, баба Глафира? Лора такая высокая, светловолосая, совсем взрослая, Антон – тощий, немножечко угловатый… Мы случайно встретились с вами в больнице, и вы сказали, что с ними обоими произойдет какая-то беда. Так и получилось – Антон заболел непонятной болезнью, а моя сестренка сходит с ума, превратившись в лунатика. Скажите пожалуйста, как им помочь.

Юродивая сжала голову ладонями, начала медленно раскачиваться. Ее взгляд стал неподвижным, направленным внутрь себя.

– Не вижу, темно, темно. Он пришел и все нарушил. Он изменит порядок вещей, и все судьбы прервутся. Темно. Очень темно. Ночь без луны, и огонь на земле. Все кончится. Все.

Проворно поднявшись, юродивая подхватила лежавший тут же букетик полевых цветов и торопливо пошла между могилами. Потрясенный услышанным, я невольно последовал за юродивой. Если бабе Глафире и в самом деле открывалось будущее, то, похоже, вскоре нас ожидал конец света. Тем временем юродивая подошла к могиле изобретателя Машины Счастья и бережно положила на серый камень букетик цветов. Внезапно ее глаза расширились, а на лице возникло выражение беспредельного ужаса…

– Что с вами? Что случилось, баба Глафира?

Скрюченный палец юродивой скользнул в отверстие пустого тайника:

– Где он?!! Его хранил камень, а теперь он снова принесет беду! Вот почему придет тьма… Черный саван укрыл землю… Темно, темно! У его дороги нет конца… Нет луны, нет звезд, нет солнца… О, почему ты оставил меня, любимый? Случилось, случилось!

Подхватив полы халата, карлица побежала в глубь кладбища, продолжая бормотать страшные слова. Я остался один. Голову раскалывала боль, вызванная то ли недавним ударом, то ли обрушившимся на меня грузом страшных знаний. Еще несколько часов назад я переживал только за Лору и Антона, но оказалось, что смертельная опасность грозила всей нашей планете…

* * *

Дела у Антона были плохи – он не покидал своей комнаты и даже не спустился к обеду. Мы с Сашей весь день провели в саду, ничего не делая и стараясь не попадаться на глаза взрослым. Понимая, что мы бессильны перед грядущей катастрофой, я не стал рассказывать сестренке о жутком пророчестве, решив не расстраивать ее. Впрочем, настроение у нее и так было ниже среднего. Незадолго до ужина Саша предложила развлечься, прогулявшись к работавшей круглосуточно палатке на углу улицы. Однако экспедиция за жвачкой и чипсами не удалась – едва мы вышли за пределы сада, как увидели четырех мчавшихся по улице женщин. Пожилые солидные дамы с визгом неслись куда глаза глядят, а над их головами кружила стайка летучих мышей. Увидев такое, Саша изъявила желание немедленно вернуться домой. Я согласился, думая о своем, – возможно, агрессивное поведение летучих мышей было связано с предстоящей катастрофой. Животные чувствовали приближение беды и не находили покоя.

– Что происходит, Мишка? Вокруг все не так. Бальт не знает покоя, Лора не похожа на себя, Антон болеет, а тут еще эти мыши… – Саша одно за другим закрывала окна в комнатах и задергивала их занавесками. – Мне кажется, у нас впереди большие неприятности.

– Остается надеяться на лучшее, – кисло улыбнулся я.

Вскоре нас позвали к столу. Антон так и не появился, и ужин прошел в гробовом молчании. После еды ко мне обратилась тетя Ира:

– Миша, Антон неважно себя чувствует, и я хочу побыть с ним. Ты не мог бы перебраться в соседнюю комнату?

– Конечно. Мигом.

Поднявшись по лестнице, я крадучись вошел в комнату Антона. Он неподвижно лежал на кровати, и его лицо напоминало восковой слепок. Стараясь не шуметь, я собрал вещи и свернул раскладушку. Свободных комнат в доме было предостаточно, и мой выбор пал на угловую комнатушку возле спальни девчонок. Мебель в этом помещении отсутствовала, если не считать большого зеркала на стене да табуретки у окна. Обустраиваясь на новом месте, я не нашел свой спортивный костюм и полотенце. Вероятно, они остались в комнате Антона. Решив забрать вещи, я вышел в коридор.