Большая книга ужасов – 24

Из земли показалась небольшая жестяная коробка, в каких сейчас фигурные печенья продают. Рисунок на крышке был изъеден ржавчиной. Анька руками обмахнула находку и осторожно потрясла ее. В коробке что-то тяжело звякнуло.

– Золото, – упрямо повторил Марков.

– Серебро! – Аньку стал злить самоуверенный вид одноклассника. – Ты нашел? Нет. Вали отсюда! Без тебя разберусь!

Володя задумчиво посмотрел на белые надгробия за кладбищенской оградой и отрицательно покачал головой.

– Это какой-нибудь древний клад, – наконец произнес он.

– Даже если клад, – Хрусталева прижала коробку к груди, – то ни с кем делиться я тем более не собираюсь.

Володины глаза как-то нехорошо сощурились.

– И не надо, – легко согласился он.

От этого спокойного голоса на душе у Аньки стало тревожно. Она попятилась.

Очень хотелось сбежать. Но, чтобы выбраться из этого закутка, нужно было пройти мимо Маркова, который хоть и выглядел тощим и тщедушным, но совершенно не вызывал желания с ним связываться.

Оставалось кладбище. Если перелезть через ограду, то можно на время спрятаться между могилами…

Хрусталева вдохнула в грудь побольше воздуха и решилась. Оттолкнувшись от ограды, она побежала вперед. Володя сделал шаг в сторону – он и не думал задерживать одноклассницу.

«Черт, он все расскажет, – зло думала Анька, шагая к своему дому. – Еще и правда милицию приведет. Коробку отберут. Черт, этого только не хватало! Ничего себе воскресеньице выдалось…»

Мысли о Маркове на время выветрились из Анькиной головы, когда она увидела содержимое коробки. Честно говоря, она ожидала, что под ржавой крышкой действительно обнаружатся золото и алмазы. Ей так и мерещилось бордовое переливание рубинов, игривый зеленый цвет изумрудов, ослепительный блеск бриллиантов. Словом, ей хотелось настоящего клада.

Но никакого золота в коробке не было. А были железные цепочки, позеленевшие от старости колечки и браслеты, сделанные явно не из драгоценных металлов. Если этот клад и имел какую-то ценность, то только для археологов.

Секунду картинка, которую уже нарисовала себе Анька – она стоит в дорогом длинном платье посреди класса, а на ее руках, шее и голове переливаются драгоценности, – еще витала в ее мозгу, а потом с оглушительным грохотом рухнула в бездну.

Анька с сожалением запустила руку в груду украшений. Тот, кто закопал шкатулку, был явно не богат.

Она достала цепочку с железным кругляшком, на котором было выдавлено солнце с глазами, носом и ртом. Такое солнце дошкольники рисуют на своих картинках.

Ну что же, придется наряжаться в то, что есть. Закрепив цепочку на шее, Хрусталева вытащила браслет в виде двух переплетенных змеек. Кольца все на вид были слишком большие. Она выбрала толстое бугристое кольцо с вкраплением какого-то камешка и тоненький перстень, на котором были написаны три буквы – «Т», «С», «И», причем последние две буквы почему-то изображались в зеркальном отображении.

– Тси… – пробормотала Анька, пытаясь понять, что бы это значило. – Такси, псих, Тася…

Стало вырисовываться имя обладательницы шкатулки. Некая Тася сто лет назад собрала все свое добро и закопала около кладбища в надежде, что когда-нибудь сможет воспользоваться своим богатством?

Анька сжала кулачки, чтобы кольца не сваливались с пальцев, и ей в голову пришла неожиданная мысль. А что, если шкатулку закопали рядом с могилой ее обладательницы?

Правильно!

Хрусталева пробежалась туда-сюда по квартире, звеня цепочкой на шее.

В могилу украшения закопать не успели, вот и пристроили рядышком. Хотели, чтобы хозяйка и на том свете пользовалась своими драгоценностями.

Анька хихикнула, подошла к зеркалу и скептически себя осмотрела.

В таком ходить – только позориться. У всех уже есть золотые кольца, а она будет в каких-то железках расхаживать.

Хрусталева подняла руку с перстнем, снова сжала ее в кулак и выставила вперед. В зеркале отразились странные буквы.

И… С… Т… – Ист…ина…

В ту секунду, когда Анька начала догадываться что к чему, из перстня ударил луч света, отразился от зеркальной поверхности и обрушился Хрусталевой прямо на грудь. От удара ее отбросило к стенке. Потрясение, видимо, было таким сильным, что ей послышались чьи-то голоса, словно включили ненастроенный приемник, который одновременно ловит десять станций.

«Пламя, прядай, клокочи…» – ухнуло многократно отраженное эхо.

Анька попыталась встать, но шею ее вдруг пригнуло к полу. Цепочка, до этого легкая, вдруг оказалась неподъемной, браслет на руке налился свинцовой тяжестью.

«Зелье, прей, котел, урчи…» – разлилось в воздухе, и Анька действительно почувствовала запах догорающего костра и чего-то кислого.

– Кто здесь? – закричала она и испугалась звука собственного голоса.

Старший, младший – да придет

Каждый призрак в свой черед… – прохохотало несколько скрипучих голосов.

– Мамочка! – всхлипнула Хрусталева, пытаясь сорвать с шеи цепочку.

«Спроси…»

«Задай вопрос…»

«Скажи, чего ты желаешь?..» – из трех разных углов раздались голоса.