Большая книга ужасов — 36

– Такое было условие, – сказал Леша. – Чтоб дядька Савка мог обернуться только раз в месяц, в полнолуние. Без ножа – никак! Если потеряет, то не сможет. Будет болеть, мучиться, но против дедова слова не сумеет.

– А что будет, если нож потеряется, когда он будет волком?

– Так и останется волком, – с готовностью ответил Леша, – только ему не выжить. Стая его не примет.

– Погоди, Леша, – вспомнил Вовка, – что же ты мне все это не рассказал тогда, у пня? Ведь Мишка нож вытащил, а ты попросил отдать дядьке Савке.

– Пожалел, – вздохнул Леша.

– Ясно, ты его пожалел, а он тебя?

– Ребят его жалко, подневольные они, – признался Леша.

– Они же тебя загрызть хотели! – напомнил Вовка. – А сегодня Васька в меня из ружья целился!

– Так это не со зла, – заступился за парней Леша, – они же привязаны к дядьке Савке, он их обратил, ему и подчиняются.

– А ты что же? – прищурился Вовка. – Тебя он тоже обратил.

– Нет, – Леша покачал головой, – меня сам Хозяин спас, я свободный!

– Ну да, и раны на тебе как на собаке заживают, – усмехнулся Вовка.

– Нет, еще быстрее! – похвастался Леша.

– Поздравляю! – буркнул Вовка. – Только вот мне теперь как быть? Мишка-то у волколаков. Теперь Григорьев и его обратит, так, что ли?

Леша, наморщив лоб, думал.

– Нет, не сможет, – произнес он, правда, не очень уверенно. – Он все за твоим ножом охотился, думал, как только его добудет, так настоящим Хозяином станет, и дедово заклятье с него спадет. Потому он и возненавидел тебя, что ты первым нож нашел. – Леша хихикнул. – Только он того не знает, что нож этот на крови Вольха закален и только этой крови подчиняется.

– Знает, по-моему, – покачал головой Вовка, – про кровь точно знает. И ножа он моего испугался. Мишку в заложники взял, а мне велел к престолу прийти в полночь.

– Волчий престол! – обрадовался Леша.

– Это пень, что ли? – уточнил Вовка.

– Не пень, не пень! – Леша даже руками замахал. – Твое это место! Ты Хозяин!

Вовка устало отмахнулся:

– Ладно, Хозяин так Хозяин…

– А ты не бойся, ты иди! – зашептал Леша. – А я стаю созову. Они придут, все придут! Вот ты нас и рассудишь! – он снова заговорил загадками.

Волчий пастырь

Бабка Матрена спросила, где Мишка, пришлось сказать: «У Григорьева в гостях». И ведь не соврал… Хороши «гости», нечего сказать!

Бабка спать ложится рано. Так что если утром Мишка окажется на месте, то вопросов больше не будет. А если не окажется? Тогда и вопросы задавать будет некому. Но думать об этом не хотелось.

Вовка промаялся до ночи. Он изнывал от неизвестности и тревоги. Леша давным-давно махнул хостом и был таков, в лес убежал. А Вовке – мучайся тут в одиночестве.

Около одиннадцати он потихоньку оделся и выскользнул из дома. Прицепил лыжи и понесся уже знакомой дорогой в лес.

Ночью подморозило. На подтаявших сугробах намерзла ледяная корка. Она хрустела, рассыпаясь на кусочки под Вовкиными лыжами. Хорошо, что ему не нужен фонарь. Без фонаря гораздо удобнее. Вовка прекрасно видел в темноте, теперь он понимал, откуда у него такая способность, а раньше-то по наивности думал, что все люди видят в темноте.

Он бежал и думал, что ждет его на поляне у Волчьего престола? У престола Хозяина! Какой из него Хозяин! Вот дед, тот действительно многое знал и умел, а Вовка? Он и в волка превратился всего один раз, да и то, можно сказать, с перепугу, случайно.

Тоже мне, борец со злом! Он невесело усмехнулся.

Что ждет его на поляне? Поединок? Ага, щаз! Расстреляют, как куропатку! Смешно! К тому же, если верить Леше, Григорьев сегодня превратиться не сможет, ведь нож у него заговоренный, или он сам заговоренный, короче, сегодня не полнолуние, а значит… Ничего это не значит! – сам себя оборвал Вовка. Что-то тут нечисто. Ведь когда он впервые встретился с волколаками, был белый день. Видно, прадед маху дал. Или нож от времени испортился. Интересно, заклинания со временем слабеют? И как это деду удалось сковать такой нож? Ничего-то Вовка не знает и не умеет! Вот если бы дед помог ему, тогда конечно, тогда можно было надеяться на победу. Но деда нет. А есть только ночь, зима, страх за друга, гонющий его навстречу верной гибели, и абсолютное непонимание того, что происходит. Он чувствовал себя как во сне и в то же время понимал, что не сможет проснуться, что сейчас только он за все в ответе, только от его действий зависит – будет жить Мишка или нет.

Вон за теми деревьями уже поляна!

Вовка изрядно запыхался, пока бежал. Даже спина мокрая. Он остановился, чтоб отдышаться. Постоял, подумал, что перед смертью не надышишься, и медленно выкатил на поляну.

Он надеялся появиться первым, но просчитался.

У пня стоял на коленях связанный по рукам и ногам Мишка. Григорьев держал его за волосы, низко пригнув голову. Нож он приставил к Мишкиному горлу. А по бокам с ружьями на изготовку караулили сын с племянником. Волки окружили пень плотным кольцом.