Большая книга ужасов — 42

– Это дилетантская точка зрения, – презрительно дернул толстым плечом Старков.

– Да? А почему за свои поступки люди должны нести ответственность, а за открытия – нет?!

– Потому что поступки все совершают, а открытия – единицы.

– Так уж и единицы? – скептически усмехнулся Владька.

Прохвессор надменно взглянул на одноклассника и процедил:

– Но тебе-то точно не грозит совершить открытие, у тебя развитие на уровне садовой скамейки.

Владька поддался на провокацию и выкрикнул:

– А ты, видать, в детстве часто с кровати падал, головой стукался, вот и вывел флору, которая на людей нападает!

Даша дернула друга за рукав, но было уже поздно: Владька проговорился. Щеки Старкова налились пунцовым румянцем, он уставился на девочку. Даша взгляда не выдержала, принялась старательно изучать потолок.

– Ты-ы-ы... – полупросвистел, полупрошипел Прохвессор и со скоростью спятившего локомотива вылетел из класса.

В горячке Даша рванулась было за ним, но сильная рука Максима прижала ее к стулу:

– В обиженном состоянии души Прохвессор крайне опасен.

– Я должна ему объяснить...

– Вот он немного успокоится, и объяснишь.

Даша раздраженно сбросила руку приятеля с плеча, но осталась сидеть на месте, испепеляя Владьку взглядом. Под этим гневным взором он почувствовал себя весьма неуютно и счел за благо переключить Дашино внимание на преподавателя.

– Евгений Осипович, и все-таки, что вы думаете об этом?

– Я считаю, что это – вопрос совести ученого: он должен предугадать, чем грозит человечеству практическое воплощение его научного открытия, и нести за это социальную и моральную ответственность.

– Лучше – уголовную, – хмуро заметила Даша.

– Как ты себе это представляешь? – усмехнулся Максим.

– Ну, уголовная ответственность за научные открытия – это нонсенс. А вот ввести уголовное наказание за антигуманное использование научных открытий, я считаю, следует.

– Как? – повторил вопрос Максим.

– Как я себе это представляю? – Евгений Осипович грустно улыбнулся. – Признаться откровенно, с трудом. Наверное, содружество ученых должно выработать четкие нравственные критерии.

– Будут они вырабатывать, как же, – не успокаивалась Даша. – Открыл, прославился, забыл! А дальше – хоть трава не расти.

– Напрасно ты так негативно думаешь об ученых, – покачал головой преподаватель. – Приведу пример: в тысяча девятьсот семьдесят пятом году ведущие ученые мира добровольно заключили мораторий и временно приостановили ряд исследований в области генной инженерии. Они пришли к выводу, что эти исследования потенциально опасны не только для людей, но и для многих других форм жизни, существующих на нашей планете.

– Но не все же ученые такие... гуманные, – не сдавалась девочка.

– Друзья мои, а откуда вдруг у вас возник такой бешеный интерес к открытиям и гуманизму ученых? – заинтересовался Евгений Осипович.

– Да так, – отвел глаза Владька.

– Ну, раз «да так», тогда вернемся к теме урока.

Глава 7 Культ тьмы

Прохвессор выскочил из класса и помчался по коридору. Ноги сами привели его в каморку под лестницей. Когда-то, по всей вероятности, здесь хранились метлы и лопаты, теперь каморка пустовала. Леня наткнулся на нее, спасаясь от травли одноклассников. Идеальное убежище для человека, желающего побыть в одиночестве. Иной раз ночью, после изгнания из оранжереи, мальчик пробирался сюда и при свете фонарика с упоением читал до утра. Правда, на следующий день ему приходилось несладко: глаза упорно закрывались, рот кривился в зевках, а учителя сердились:

– Старков, ты все никак не выспишься! Прекрати зевать!

На лестнице раздались шаги, и Прохвессор с неожиданным для его габаритов проворством юркнул в каморку и неслышно притворил дверцу.

Даша, Даша! Ведь знал он, что девчонкам доверять ни в коем случае нельзя! Впрочем, мальчишкам тоже. Не сдержался, похвастался цветком. Обидно, когда ты вывел невиданное растение, а никто об этом не знает. Вот и не удержался: показал сокровище самому, казалось бы, нормальному человеку в классе... допоказывался – теперь все уже, наверное, знают про цветок. Начнут ходить, смотреть, да ладно, смотреть, против просмотров Леня Старков нисколько не возражает, но ведь они будут его трогать, обрывать листики, срывать цветочки, и в итоге загубят его чудо чудное, диво дивное! Вот если бы администрация санатория проявила понимание и поставила бы у цветка охранника, тогда можно безбоязненно допускать к нему ребят. И опять же, нельзя: рано еще, пойдут разговоры, учителя сообщат куда следует о чудо-цветке, выращенном учеником, сюда понаедут ученые... И что им сказать? Будь все немножко по-другому, Леня нашел бы, что им сказать, а главное, много чего сказал бы одноклассникам! Избрали его объектом для глумления, а он в миллион раз умнее всех их, вместе взятых! Пусть попробуют со своими утлыми мозгами сделать то, что сделал он, Леонид Старков! Вот только беда в том, что он и сам понять не может: что он сделал, а главное – как?