Большая книга ужасов – 45

Он начал что-то бормотать себе под нос, время от времени произнося какое-нибудь слово достаточно громко для того, чтобы Колька мог его расслышать. На словах «подвал», «папка» и «скелет» тот слегка вздрагивал и прислушивался так усердно, что даже вытягивал шею. Это не осталось без внимания математички, и следующие минут десять и Валерка, и Индюк провели у доски за решением задач.

— Теперь все ясно, — шепнул Валерка соседке, вернувшись на место. — Он там был.

— Откуда это ясно? — не поняла она.

— Элементарно, Ватсон, — с гордостью ответил Валерка. — На словах «подвал», «папка», «скелет» он дергался сильнее, чем на других. Я еще говорил: «чердак», «книга», «кладбище». На них он реагировал меньше. Значит, Индюк шпионил за нами и теперь думает о том же, о чем и мы. Только папки у него нет. И он не знает, что в ней.

— Гениально! Я бы никогда до такого не додумалась. — Светка была в восторге от такой сообразительности друга. — Это ты все сам придумал?

— Да нет, прочитал в одном детективе, — нехотя сознался Валерка. Ему, конечно, хотелось приписать открытие этого метода себе, но честность взяла верх.

— Все равно молодец! — великодушно отозвалась Светка. И тут же прыснула. — Из-за твоих слов Индюк, наверное, теперь пойдет лазать по чердакам.

— Хорошо бы, — отозвался Валерка. — А то крутится весь день под ногами, никак от него не отвяжешься.

Глава 5 Потеря

Еле дождавшись окончания занятий, ребята отправились к переплетчику. Путь предстоял неблизкий, почти на другой конец города, но поговорить как следует не получалось. Уж слишком много народа было в транспорте, а привлекать внимание разговорами о скелетах не хотелось. Так что каждый строил предположения самостоятельно. Вначале они несколько раз оглядывались, но Индюк в этот раз, по-видимому, за ними шпионить не стал. Валерка внимательно смотрел за Светой. Он опасался, что с владельцем папки может что-то произойти. Но Света выглядела совершенно нормально; ничто не говорило о каких-нибудь галлюцинациях или, того хуже, неожиданных толчках.

— Ты что, боишься, что я убегу? — Такое чрезмерное внимание начало ее раздражать.

— Нет, конечно, — смутился Валерка. — Просто у тебя эта папка, вот я и смотрю, чтобы ничего не произошло…

— И что же, она меня укусит, что ли? — недоумевала Света. — Или кто-то вырвет ее у меня из рук и убежит? Все-таки ты стал какой-то чудной. Если бы я знала, что сэр Валерий столь впечатлителен, то я бы ни за что не стала просить его меня сопровождать в темное подземелье.

— Со мной все в порядке! — Валерка обиделся на намек, будто он испугался. У него пропала всякая охота рассказывать о произошедшем. А Светка, может быть, еще пожалеет, когда ее начнут толкать на ровном месте или голоса станут спорить над ухом.

Светкин родственник принял их хорошо. Он очень давно не видел девочку, поэтому долго рассматривал ее, словно картину в музее, а потом не спеша стал расспрашивать ее обо всех родных. Старичок оказался человеком неторопливым и обстоятельным, поэтому беседа заняла немало времени. Наконец, когда он напоил гостей несколькими чашками чая, убедился, что все родственники здоровы, и узнал, кто из них чем занимается, можно было переходить к делу.

— Вы понимаете, дядя Василий, — затараторила Света, стараясь казаться расстроенной и озабоченной, — у меня случайно попала в воду очень важная тетрадь, по химии, и я не знаю, можно ли с ней теперь что-то сделать. А то мне придется очень много всего переписывать.

Света действительно пожертвовала столь нелюбимой химией, а когда она достала тетрадку, Валерка был страшно поражен тем, что можно сделать с обычной, почти новой тетрадью за один вечер. Не иначе как несчастные записи по химии побывали как минимум в десятке химических веществ. Валерка с ужасом, но в то же время едва не рассмеявшись вслух, представил себе, что станет с такой аккуратной и педантичной химичкой Ксенией Георгиевной при виде этого безобразия.

— Да уж, придется повозиться. — Дядя Василий водрузил на нос старомодные очки в тяжелой оправе, отчего немного стал напоминать филина, и почесал лысый затылок. — Похоже, твоя химия варилась вместе с супом.

Провозился он довольно долго (вряд ли он вообще хоть что-то в жизни делал быстро), тщательно отпаривая и просушивая листы, осторожно разъединяя их пинцетом. При этом старый переплетчик проделывал все эти манипуляции с такой старательностью и почти что благоговением, словно жрец, выполняющий какой-то сложный и таинственный обряд. Правда, в отличие от последнего он легко и с удовольствием пояснял свои действия. Ребята со своим неподдельным любопытством подталкивали его к этому. Наконец работа была закончена. Конечно, нельзя было сказать, что тетрадка выглядит как новенькая; она сильно распухла и бумага стала хрупкой и совсем другой на ощупь. Буквы немного расползлись, как будто их писали толстым фломастером. Но все, кроме первой, самой пострадавшей страницы, прочесть было можно.