Большая книга ужасов — 59

– А вот и виновник твоих бед. – Человек в черном указал на дремлющего на скамейке Сережку. – Он любопытен и, похоже, совсем не трус. Очевидно, прошел следом за тобой, когда система защиты была отключена. Любопытно получается. – Хозяин склепа усмехнулся. – Выходит, ты все-таки можешь покинуть это место. Свидетелей я не боюсь. Тебе все равно не поверит ни один здравомыслящий человек. Тогда здесь останется он. Вот только ему ничего, кроме смерти, я предложить не смогу. – Он положил свою толстенную книгу на лавку рядом с Сережкой, не спеша уходить. Очевидно, ему было интересно, какое решение примет мальчик.

Антон дрожащей рукой поставил чашу рядом. Внутри у него бушевал целый ураган эмоций, да и на лице отражалась вся гамма чувств. «Виновник всех твоих бед». Конечно, если бы не Сергей, вообще ничего не было бы. Но ведь это был всего-навсего глупый спор! Он осознавал, что настоящий «виновник бед» стоит рядом с ним. Трудно было поверить, что Сережка сейчас может погибнуть. Но иначе он сам станет живым мертвецом и проведет в подземном плену долгие годы, а может… Решение нужно было принимать немедленно, потому что Антон уже начал ощущать подступающую слабость. Или бежать, или пить. Если бы можно было с кем-то посоветоваться! Если бы только кто-нибудь вдруг пришел на помощь! Но вокруг на много сотен метров были только могилы и кладбищенская тишина.

– Ну что же ты медлишь? – Человек в черном отошел чуть в сторону и, скрестив руки на груди, наблюдал за этой душевной борьбой. – Он даже ничего не почувствует. Или тебе все-таки милее уединение в тишине, с прекрасными книгами? Из нас троих это место могут покинуть только двое. Причем один из них я!

Сережка тем временем как будто очнулся ото сна. Он встрепенулся и стал водить головой из стороны в сторону. Но, приглядевшись внимательно, можно было понять, что к нему из-за всего пережитого вернулась старая болезнь – лунатизм. Он просто не соображал, что делает и где находится. Антону хотелось окликнуть его, потрясти за плечо, словом, как-нибудь разбудить, но он понимал, что сейчас лучше этого не делать. Спросонья тот все равно ничего не поймет, разве что перепугается. Сережка между тем раскрыл лежащую рядом с ним книгу и уставился на нее так, словно понимал тот язык, на котором она написана.

– Твой дружок-приятель, похоже, ученый, – рассмеялся человек в черном. – Признаюсь, в таком состоянии даже я немногое понял бы! Но тебе все-таки следует поторопиться с решением. – Он повернулся к Антону. – Время выходит, и ты можешь нарваться на самый худший из вариантов. Попросту погибнуть.

Антон смотрел на чашу, в рубиновом содержимом которой отражалась полная луна, но никак не мог сделать решающий шаг. Выпить или убежать… Убежать или выпить? Где-то вдали послышались глухие раскаты грома. Надвигалась летняя гроза. Но вдруг к этим звукам прибавились и другие. Они напоминали невнятное бормотание на каком-то совершенно незнакомом языке. Антон увидел, что Сережкины губы шевелятся и звуки исходят от него. Он как будто читал эту загадочную книгу!

Высокомерная усмешка на лице человека в черном вдруг сменилась тревогой.

– Ну, ладно! Хватит шуток! – резко проговорил он, вырвал том из Сережкиных рук и захлопнул его.

Но чтение не прекратилось. Книга была Сережке уже не нужна. Она то ли стояла у него перед глазами, то ли он запомнил все, что надо, наизусть. С каждым словом его голос обретал все большую уверенность и силу. В кладбищенской тишине резкие слова звучали особенно ясно и отчетливо, наполняя, неизвестно почему, слушавшего их Антона трепетом. Сергей уже встал со скамейки и в такт своему голосу делал какие-то пассы руками. Человек в черном смотрел на него как завороженный и, казалось, не мог сдвинуться с места.

Наконец Сережка остановился с воздетыми кверху руками. В этот момент налетел сильнейший порыв ветра. И тут же, через секунду, раздался оглушительный удар грома, и одновременно с ним сверкнувшая молния осветила все вокруг словно тысячи ярчайших ламп. Земля так вздрогнула, что Антон едва удержался на ногах. Он успел подумать, что разряд ударил где-то совсем рядом.

Раздался треск, и тут мальчик увидел, что по памятнику пролегла глубокая трещина, а через несколько секунд тот и вовсе раскололся пополам. Молния ударила прямо в него, и этого удара не выдержал даже прочнейший материал, из которого он был изготовлен. И тут же Антон услышал что-то среднее между душераздирающим стоном и криком. От этого ужасного звука заложило уши сильнее, чем от громового раската. Это кричал человек в черном. Несколько секунд он издавал этот полный боли и тоски вопль, глядя перед собой обезумевшим взглядом. Потом внезапно и резко затих, как будто кто-то отключил звук, и, прижимая к груди бесценную книгу, повалился лицом вниз возле собственного памятника.