Большая книга ужасов — 61

На первый взгляд могло показаться, что мы полмузея разгромили. А в действительности самым серьезным ущербом была сабельная зарубка на дверной коробке. Рамки обходились музею не дороже гипса, из которого их отливали тетины кружковцы. Стекла для них вырезали из крупных осколков, набранных по стройкам… В мансарде был целый ящих этих рамок с уже вставленными фотками, только прошлогодними. А так все одинаковое: скелеты в таежных могилах, старухи в национальных костюмах.

Развесив их на старые гвоздики, я огляделся и понял, что разницу заметят разве что тетя Света да экскурсовод Таня, и то не сразу.

Можно открывать музей. Где ты, тетя? Докладываю: ночь прошла без пожаров, наводнений и землетрясений! Не молодец ли я, и не вынести ли мне благодарность перед строем Жеки и Гражданина Собакина? Только сразу, пока ты не заметила зарубку и подмененные рамки.

Я вышел на улицу. Гражданин Собакин чинно сидел на крыльце в позе фарфорового песика.

– Интересно, – сказал я, – как это некоторые ходят в запертые двери? То в музей, то из музея…

Этот артист отвернулся с безразличным видом.

Я устроился у теплого мехового бока. От пса пахло таежной хвоей; чистая шерсть ласково щекотала руки, как будто над ней поработал собачий парикмахер. Хотя мыть себя с шампунем он не позволял. Только купался вместе с нами по утрам, когда тетя Света устраивала пробежку до реки.

Рассвет подкрашивал улицу розовым и отражался в оконных стеклах. Казалось, что в каждом доме включили цветной прожектор.

Я подумал, что и сто, и тысячу, и много тысяч лет назад на пороге своих жилищ точно так же сидели люди с верными псами, глядя на рассвет. И что человек без собаки глубоко несчастен, только не все это понимают.

Глава VII. Новое превращение ведьмака

Из-за вчерашних волнений мы с Жекой даже не удивились, что тетя не подняла нас на зарядку. Заглянули к ней – нет тети. Посмотрели в окно – во дворе стоит мотоцикл ведьмака. Мы побежали в музей и наткнулись на Фому Неверного.

Бледный, в гипсовом валенке и с костылем под мышкой, журналист стоял в кабинете купца. Вокруг увивалась Зойка и задавала дурацкие вопросы:

– Вас, наверное, на улице узнают?

– Случается, – с достоинством отвечал Фома.

– А на войне вы были?

– Не посылают. Но журналист должен быть готов ко всему!

Нам Фома Неверный сказал:

– Газета не ждет. Можешь хоть умирать, а пятьсот строк в номер дай!

Я сообразил, что писать про ведьмака он побоялся и нашел другую тему. Ведь на следующей неделе будет суд над Скорятиным и его подручными, весь город этого ждет. Фома еще раз поговорит с тетей Светой о счастливой находке «Троицы», вытянет что-нибудь новенькое из великого сыщика Виталика – вот и готова субботняя колонка в газете… Только непонятно, почему Зойка добровольно находилась в одном помещении с Фомой да еще и лезла с вопросами. Она же терпеть его не могла.

Я исподтишка толкнул Зойку: «В чем дело?» А она, продолжая охмурять Фому, ввинтила мне каблук в пальцы – даже через кроссовку больно! Ага, подумал я, мотоцикл под окнами, тети Светы не видно. Выходит, они с ведьмаком разговаривают, а Зойка отвлекает некстати пришедшего журналиста.

И я повел Жеку дальше. Зойка таращилась и грозила кулаком, но за нами не побежала, боясь упустить Фому.

Тетю Свету и ведьмака мы застали в разгар спора, если это можно так назвать. Ведьмак-то, как всегда, больше молчал, а тетя ему выговаривала:

– Тимофей Захарович, я знаю, с каким уважением к вам относятся люди, знаю, что среди врачей ваши методы имеют своих сторонников. Да что там, я родного племянника отпускала к вам с легкой душой, считая, что вы дурному его не научите. А теперь вижу, что прав Фомушка наш недалекий: мракобес вы, Тимофей Захарович!

Разговор шел над скелетом, лежавшим как ни в чем не бывало в стеклянном гробу. Я пригляделся и охнул: вот это засада…

На всех фотках с раскопа воины держат саблю правой рукой. Так их похоронили восемьсот лет назад, и так же до вчерашней ночи лежал музейный скелет. Из гроба он выпрыгнул, уже схватив саблю левой, и не выпустил рукоятку, когда все кончилось. А я плохо соображал от усталости и даже не подумал отнимать саблю у мертвеца. В какой руке держит, в такой и надо.

А сейчас мой промах лез на глаза, как в журнале с картинками для дошкольников: погляди в гроб, погляди на фотки над гробом и найди десять отличий…

Чудо, что тетя Света до сих пор ничего не заметила! Доказывая что-то свое ведьмаку, она то и дело цепляла скелет невнимательным взглядом и морщила лоб. Но мысль ускользала, и тетя снова переключалась на ведьмака:

– Вы хотя бы понимаете, что я не могу зарыть эти останки в землю, даже если бы захотела?! – (Еще один взгляд на останки. Тетя зависает, морщит лоб – нет, не вспомнила! – И распаляется пуще прежнего.) – Помимо исторической ценности у скелета есть еще и денежная! По всем документам этот экспонат является собственностью государства! Мне просто не позволят зарыть его в землю!

Ведьмак не раскрывал рта, но это не успокаивало десантную тетушку, а заставляло подыскивать новые возражения: