Большая книга ужасов 63 (сборник)

– Я тебя привела?! – взвизгнула заносчиво. – Да ведь ты сам за мной тащился как пришитый! Я, конечно, боялась бабку ослушаться, поэтому заманивала тебя, но все-таки потихоньку предупреждала – беги, мол, отсюда! Я же говорила тебе: отстань, пошел вон! Было дело?

– Ну, было, – согласился я.

– Чего не отстал, спрашивается? Ну вот можешь ты объяснить? Можешь мне сказать?!

Объяснить я мог. Сказать ей – нет…

– А тебя почему Гатикой зовут? – спросил я вместо ответа.

Она аж покраснела от злости!

– Да ведь я кошка! Потому и зовусь так на колдовских языках![5] Как меня должны еще звать?!

«Шамаханская царица», – чуть не брякнул я, но прикусил язык.

Девчонкам такое говорить нельзя! Больно много о себе воображать начинают!

Да Гатика и не ждала ответа:

– Хватит болтать! Слышу, бабка летит! Быстренько прикинься спящим, да не забудь так себя вести, как я велела, а не то и себя, и меня погубишь!

«Я тебя еще увижу?» – чуть не спросил я.

На счастье, не успел – в пещеру влетела сова.

Vieille chouette!

Старая карга, короче.

Я едва успел свалиться наземь и принять самый идиотский и самый сонный вид, на какой только был способен.

– Готов, – довольнехонько проухала сова. – Ну, на место!

Зазвенела цепь, которую с меня снимали, потом в мой загривок вцепились когти – и я почувствовал, что меня куда-то волокут.

– А я посплю… – мяукнула Гатика вслед. И сладко зевнула.

Сова волокла меня как мешок, а я мог думать только об одном: верю я Гатике или нет, плохая она или хорошая. С одной стороны – ведьмина внучка и хотела ребят оборотнями сделать. С другой – меня сначала прочь гнала, чтобы я в беду не влип, а потом выдрала из меня змей, когда на душе у меня кошки скребли.

И я вдруг понял, что «плохая», «хорошая» – эти слова, тусклые и однозначные, как будто бы картонные, остались в прошлой моей жизни, а теперь я попал в жизнь другую, где все куда сложней.

Вот я кто? Человек? Зверь? Нет, что-то среднее – оборотень. Так и Гатика. Внучка ведьмы, кошка, которая творит по приказу этой карги зло, но в то же время – девочка, Шамаханская царица, и она пытается меня спасти!

Что-то среднее…

Эти мысли настолько меня отвлекли, что я висел в когтях совы как мешок – и вдруг ударился о землю так резко и больно, что обязательно взвыл бы, если б не вспомнил, что полусонному и одуревшему пленнику, какого я обещал изображать, вообще должно быть все по барабану.

И промолчал, и плюхнулся плашмя – и услышал насмешливое совиное уханье:

– Ну, прощай, оборотень! Может, до утра доживешь…

Потом до меня донесся шелест крыльев. Шелест становился тише и тише. Я кое-как перевел дух и открыл сначала один глаз, потом второй.

Было темно. То есть я знал, что должно быть темно: вечер, звезды, луна, все такое, – но я все видел реально, как днем. Отчетливо видел кусты и деревья, которые столпились вокруг меня; истоптанную до земли траву, следы, которые оставили мои лапы…

Я посмотрел на эти следы, потряс головой, зажмурился, потому что глазам не поверил, опять их открыл – и снова не поверил. И принялся разглядывать свои следы.

Вот я, типа, не то волк, не то человек. То есть следы должен оставить или волчьи, или человечьи. Логично? Логично! Тогда с какого перепугу я оставлял вокруг себя какие-то перекрестные палочки?!

Да ведь это куриные следы… Я такие в деревне у бабушки видел. Но их оставляли куры или петухи. А я кто?!

Я тяжко вздохнул. До меня дошло, что быть оборотнем – это какая-то очень сложная штука. Гораздо сложнее того, что показывают в кино, скажем в «Гарри Поттере» или «Ван Хельсинге»!

Вот я, к примеру, почему стал оборотнем? Ну почему?!

Как это там сова говорила? Если есть в тебе волчья кровь, рано или поздно обернешься.

А может, потому, что моя фамилия Волков? Может, когда-то кто-то из моих предков и правда волком был?

Полный бред!

Нет! Ведьма же сказала, что меня сделали оборотнем. Кто? Дядя Вадя? Нет, он действовал по чьему-то приказу. Кто-то заставил его принести моим родителям оленье мясо… Кто это был? Зачем ему нужно, чтобы я стал оборотнем? Да неужели я никогда ничего не пойму в этой истории?!

Я с размаху стукнул лапой по земле – типа, как будто кулаком шарахнул – и снова увидел куриный след.

Да, куриный, хоть тресни!

Наверное, я такие следы оставляю, потому что ни волк, ни пес, ни человек. Потому что оборотень…

И вдруг заметил неподалеку другой след: внизу треугольник стопы, а над ним четыре отпечатка как бы пальцев с когтями.

Небось такие следы каждый видел! Их собаки небось в каждом дворе оставляют, ну в песочницах, к примеру, на мокрой земле…

И все же этот след был немного другой. Как бы в кулак собранный. Беспокойный! Яростный!

Сам не знаю почему, я сразу понял – это волчий след!

Его кто оставил?

Не я… кто-то другой…

Не тот ли, кто смотрит на меня из чащи? Не тот ли, кто ко мне подкрадывается сейчас?!

Нет, уже не подкрадывается! Ко мне кто-то бежит, громко топая и… крича?! Это люди?!.

* * *

Когда Пашка с Сашкой и Валя с Людой, невероятно довольные и веселые, вернулись из парка и вошли во двор, они увидели какого-то старикана.