Большая книга ужасов – 66 (сборник)

«Дождемся ночи и пойдем в шахту. Это наш последний шанс все узнать и понять», – уверенно сказал Сашка на сеновале. Но теперь, когда они с трудом дотерпели до одиннадцати и тихо выскользнули из дома в палисадник, собираясь направиться в горный парк, он понял, что не очень-то уверен в том, что их идея принесет какие-то плоды.

Еще буквально вчера они смеялись над сказками про Хозяйку Белой горы, а теперь не просто были уверены, что это не сказки – они идут к этой самой Хозяйке, потому что верят, что только она может их спасти. И при этом каждый в отдельности про себя сомневается в собственном душевном здравии и умственном благополучии. И изо всех сил делает вид, что не боится.

– А! Враги украли фонарик. Я брала его с собой из города, а его нет! – по своему обыкновению, страдала Женька, перетряхивая в чулане свой рюкзак.

– Врагов не существует! Ты сама его забыла дома! – назидательно заметил Сашка.

– Ага, никаких врагов, только утопленники и Морской конь.

– Да что вы пристали к фонарику? Телефонами посветим! – заявил Лешка.

– От телефонов там толку нет, – сказал Сашка. – Женька права, нужен какой-нибудь источник света.

– А я вот не боюсь темноты, мне по фигу, – самоуверенно заявил Лешка.

– Дело не в страхе. Когда дома отключают электричество, мы ведь зажигаем свечи не потому, что нам страшно, а потому, что так комфортнее. А если идти в шахту, то еще и безопаснее.

– Да подавитесь! – заявила Женька кому-то (по всей видимости, врагам), оставила свой рюкзак в покое и сказала: – У бабушки всяко должен быть какой-нибудь фонарь. Или хотя бы керосиновая лампа.

– Да, я видел что-то в сарае, – вспомнил Лешка.

В сарае нашелся керосиновый фонарь «летучая мышь». Сашка поднял его и по весу понял, что керосин в нем есть. Проверил спички в кармане:

– Все, пошли, пора, скоро полночь.

– Я еще вот что в сарае нашла! – похвасталась Женька странной бамбуковой палкой с плошкой на конце. – Это тоже фонарь. Точнее, факел. Вот здесь керосин и фитиль. Держи, Леш. – Она сунула находку брату и скомандовала: – Так, Сашка идет впереди, за ним я, Лешка в конце. Вперед, шагом марш!

До горного парка дошли быстро, а потом свернули в лес, чтобы не проходить через центральные ворота и не нарваться на сторожа. Сашка уверенно вел друзей за собой, но внутри нет-нет да и сомневался: а туда ли они идут? Где та шахта из сна? Или из другой реальности? Или из прошлого, когда она еще не была затоплена? Ведь в прошлый раз у него и мысли не было запоминать дорогу: он был уверен, что к каньону выйдет в любом случае, а дальше если идти по туристской дорожке, то всяко мимо шахты не пройдешь. Мимо реальной шахты.

– Вам не кажется, что стало темнее? Может, уже пора фонарь зажечь? – предложила Женька, запнувшись обо что-то на тропинке и едва не грохнувшись на землю.

– Давай я! – сунулся вперед Лешка, бросая свой факел и отбирая у Сашки «летучую мышь».

Зажгли фонарь, а факел решили оставить до того момента, как войдут в штольню.

Как и предложила Женька, впереди шел Сашка с фонарем, за ним младшая Рыжова, за ней – Рыжов-старший, стараясь держаться поближе к источнику света.

– Вы знаете, что после войны где-то рядом были созданы новые выработки? Только до середины семидесятых они сам мрамор не добывали, производили только известь, щебень и мраморную крошку. Мрамор стали добывать позже и занимались этим до середины восьмидесятых. В то время нашим мрамором были отделаны станции петербургского метро «Приморская» и «Ладожская», – рассказывал по пути Сашка. – А потом из-за опасности обрушения закрыли последний карьер…

Он чувствовал, что его повествование в данный момент неуместно, но остановиться не мог: так он себя успокаивал – ему казалось, он просто идет на ночную экскурсию, потому что ночью каньон тоже красив. Рыжовы его не перебивали. Только минут через двадцать Женька снова ойкнула, споткнувшись, и Сашка обернулся к ней, чтобы посветить на дорожку. Высоко поднял фонарь… И встал как вкопанный. За ним остановилась Женька. За ней – Лешка. А за Лешкой стоял кто-то четвертый.

Увидев огромные Сашкины глаза, Женька и Лешка моментально обернулись.

Сзади стоял Вадик Бекетов. Раздувшийся, белый, неживой…

– Чур меня, чур, уйди! – первый попятился Лешка, замахиваясь на утопленника бамбуковым факелом, а потом вдруг ломанулся куда-то в кусты.

Тихо вскрикнула Женька, отступая к Сашке.

– Чего тебе надо?! Чего вам всем от нас надо?! – крикнул Сашка, еще выше поднимая фонарь, чтобы разглядеть утопленника.

Но на тропинке уже никого не было.

– Лешка, ты где? – позвала в темноту Женька.

И Сашка вдруг заметил, что для белой ночи в лесу было слишком темно. Какая-то уж совсем кромешная темнота окружала их, зловещая и непредсказуемая. Сколько там еще всякой нечисти могло таиться-прятаться? Один ли пришел к ним Вадик?..

Щелк, треск!

Женька вцепилась в Сашкину руку…

Кто-то приближался к ним из темноты…

Еще секунда… И к ним выскочил Лешка:

– Где он?!

– Не знаю. Нету, – пожал плечами Сашка.