Большая книга ужасов — 67 (сборник)

– Видишь ли, Мышь, в науке всегда есть факты, которые пока нельзя объяснить. О них почти не говорят, потому что споры ничего не могут добавить к тому, что уже известно. Проходит время, таких фактов набирается много, и объяснение находится. Если бы триста лет назад серьезного ученого спросили, могут ли с неба падать камни, он бы категорически ответил «нет». А ведь падение метеорита наблюдал почти любой человек, который глядел в звездное небо. Ученые тогда находили этому любые объяснения, кроме правильного. Им приносили оплавленный метеорит – они говорили: «Камень земной, просто в него ударила молния». О великанах и драконах и заикаться не стоило – «сказки». Сейчас никто не сомневается в существовании доисторических великанов – гигантопитеков,[1] а про динозавров знает любой дошколенок.

С лилипутами древности вопрос пока открытый. Во многих странах находили крохотные плиты, похожие на могильные. Больше ста лет назад один ученый сказал: «Это кристаллы гипса». Он эти плиты не изучал и даже не видел, а только высказал предположение. Но с тех пор о кладбищах эльфов вспоминают только развлекательные газетки. Находили маленькие кремневые ножи, которые, несомненно, обработал человек. Ученые утверждали, что это игрушки древних детей, только тут вышла загвоздка… Кто-нибудь видел кремневые ножи?

Я сказал, что видел на картинке, а Мышь, оказывается, не видела.

– Кремень – камень, совсем не похожий на кремни для зажигалки. При сильном ударе колется как стекло, – объяснил ей папа. – Древний мастер брал два кремня и начинал скалывать один о другой, пока не получался зазубренный треугольник. Руки у всех людей примерно одинаковые, и ножи выходили одинаково грубые. И только маленькие ножи, которые ученые называют игрушками, а журналисты – ножами эльфов, отделаны как под микроскопом. Или как будто руки, наносившие удары по кремню, были совсем крошечными, меньше, чем у детей.

– Значит, эльфы были? – замирающим голосом спросила Мышь.

– Боюсь, мы этого никогда не узнаем.

– Но почему? Ты сам говоришь – или под микроскопом, или маленькими ручками. Микроскопов в каменном веке не было, значит, «ножи эльфов» делали эльфы! – категорически заявила Мышь.

– Это как сказать. Левша, который блоху подковал, пользовался не микроскопом, а бычьим пузырем с водой. Вода и пузыри в каменном веке были, значит, обычные люди могли сделать ножи эльфов. Как художник, я уверен, что это не детские игрушки, потому что игрушка всегда проще оригинала. Скорее уж ножи эльфов похожи на талисманы. Современников они должны были потрясать чистотой отделки. Может быть, за такой нож давали десяток обычных… Только ведь и это недоказуемо. Если в каменном веке были «микроскопы» из бычьих пузырей, они сгнили давно, – неожиданно закончил папа.

Мышь аж подскочила. Она любит простые ответы: или «да», или «нет», а «может быть» считает враньем, вилянием и провокацией.

– Папка, я в тебя сейчас чем-нибудь запущу. Говори быстро, были эльфы или нет!

– Говорю: чтобы точно знать, нужно найти что-то посущественнее каменных ножей. Лучше всего – скелет эльфа, но такие маленькие косточки вряд ли могли сохраниться. А если и сохранились – то кто докажет, что это эльф, а не детеныш обезьяны?

– Значит, надо поймать живого эльфа, и все станет ясно! – нашла выход Мышь.

– Если бы они жили в наше время, то мы бы о них знали, – коротко ответил папа.

Возразить было нечего. Мышь сразу остыла к разговору, повернулась на бок и прижала к груди Веника, готовясь засыпать.

Потолок над перегородкой розовел – это закатное солнце светило в окно Гематогену. На нашей стороне было уже темно. Я спохватился, что давно не слышу старика. Тряпок на повязку он себе нарвал, кипятка налил, сейчас должен плескаться. Эти звуки повторялись на закате как по расписанию – судя по всему, он делал травяные ванночки для руки… После необъяснимо долгой паузы Гематогеша заплескался, и я перестал обращать на него внимание.

Ночью Веник взлаивал и бил лапами, переживая собачьи сны. Я взял его к себе, чтобы пес не разбудил Мышку. Она отлично дышала во сне. Без единого хрипа. Когда мы прилетели, у нее в груди как будто взвизгивала губная гармошка, а теперь Мышкины бронхи совсем очистились. Мне пришло в голову, что многие люди болеют, потому что живут не там, где им нужно. А другие, наоборот, могут носить в себе болезнь и даже не подозревать об этом, потому что живут в подходящем для них месте.

Веник тявкнул и ударил меня в живот задними лапами. Я погладил его, прогоняя плохой сон, и заснул сам.

Рассвет принадлежал нам вместе с тайгой до Байкала. Как только солнце высовывалось из-за кедров, первый малиновый луч бил мне в глаза. Иногда он был оранжевым, а однажды зеленым. Не знаю, от чего это зависело – погода все время стояла ровная.