Большая книга ужасов — 67

Расту, черт бы меня побрал! За минувшую весну я стала в разы сильнее: в общаге развлекалась, сгибая и разгибая прутья железной кровати. Я стала лучше слышать, видеть и чувствовать запахи. А самое паршивое, что Тварь приходит теперь не на одну ночь в месяц, а на две-три, пока луна более или менее полная. Мать с теткой еще не знают, иначе фиг бы отправили меня в этот лагерь.

А я, наверное, хочу. Надо же научиться жить в волчьей шкуре, независимо от того, куда эту шкуру забросит жизнь. Ведь это со мной надолго или навсегда. Минимум еще на две тысячи семьсот сорок один день, если буду хорошо себя вести и никого не убью. Так что надо-надо.

В глазах потихоньку прояснялось. Чтобы отвлечься, я разглядывала зеленые стены, слоеную дыру в краске, выдававшую, что раньше подъезд был голубым, а еще раньше – розовым. Нарисованную маркером лошадку и надпись «Вася – лошара».

Не замечала прежде за собой таких приступов. Какие еще сюрпризы таит взросление? Надеюсь, у меня хотя бы не будет усов, как у тетки.

Выдох-вдох – и нос опять наполнился запахом ледяной крови. Меня трясло от него, хотелось бросаться на стены и все ломать.

Сверху послышались шаги, по лестнице спускалась женщина. Она была в черной куртке с капюшоном, надвинутым по самый нос. Ненавижу! Я шагнула навстречу и наклонилась близко, пытаясь разглядеть ее закрытое лицо. Прячет. Совесть не чиста! И, кстати, я не слышала, как щелкнул замок и хлопнула дверь. Она не выходила из квартиры! Она стояла все это время на лестнице этажом выше, она… Что ей от меня надо?! Руки сами потянулись схватить ее и… Удержалась.

Женщина быстро проскочила мимо меня, буркнув «здравствуйте», и запах ледяной крови буквально забился мне в глотку. Я хотела опять задержать дыхание, но закашлялась. Это жуткий тяжелый запах – как в магазине мясном, и нормальных-то людей от него тошнит…

Она выбежала из подъезда, и меня сразу отпустило. Мусор она, что ли, выносить понесла с таким запахом? Люди так не пахнут. Так пахнет лежалое мертвое мясо. Падаль.

Снаружи хлопнула дверца машины, завелся мотор, и невидимый водитель газанул с места. Так вот за кем приезжал гроб на колесиках!

Я закашлялась. Голова странно побаливала. Обычно я здоровее всех, а тут… Быстро, будто гнались, я взбежала на этаж по лестнице, ковырнула ключом старый замок: здравствуй, пустая квартира неизвестного родственника!

* * *

Ремонта здесь не было давно: ободранные обои выдавали три археологических слоя. Паркет без лака и провода, провода везде! Я втянула за собой чемодан, захлопнула дверь. Испугалась своего отражения в зеркале – бывает в темной прихожей. Здравствуй, пустая хата! У меня есть почти двое суток покоя и свободы от людей – это ли не здорово?!

Квартирка мне понравилась: угрюмая, но уютная. Стол, стул, диван и книги-книги-книги – может, ну его, этот лагерь? На подоконнике притаился полузасохший цветок (это его-то полить надо?) Я отдернула штору, чтобы дотянуться до лейки с зелеными водорослями, и увидела кое-что еще. Вся стена вдоль окна была усеяна мелкими дырочками с дюбелями. Свой!

Я стояла и лыбилась как ненормальная, глядя на эти дырочки по периметру окна. Неизвестный родственник, хозяин квартиры – свой. Хотя чему удивляться! Да у меня вся семейка уроды, кроме матери. Она еще надеется, что у меня это пройдет, поэтому в разговоре избегает звериных тем и дарит серебряные сережки. Отрицание – защитный механизм. Глупо – но кто я, чтобы критиковать чужие защитные механизмы? А дядька – свой, и это здорово. Все уроды вроде меня жутко радуются, когда находят своих.

Я заглянула в лунный календарь на телефоне. Сегодня он обещал спокойную ночь, тяжелая будет только завтра. Но как-то я последние месяцы не доверяю календарю.

Напевая про себя: «Дядька свой, дядька свой», я пошла искать инструменты. На дырочки по периметру окна, которые выдали дядьку, крепятся саморезами скобы. А на скобы – цепь. Я натягиваю зигзагами, чтобы Тварь ночью не сиганула в окно.

Наугад я открыла шкафчик в прихожей и получила на голову рулетку и катушку скотча. Вот и инструментики нашлись! Спасибо, что не топор. Покопавшись, я отыскала в шкафу шуруповерт и взялась за работу. Скобы и цепь я припасла заранее. У меня в рюкзаке всегда есть скобы и цепь. И добрый килограмм саморезов с дюбелями.

Неизвестный родственник такой же урод, как и я. Жаль, что мы не знакомы. Я гадала, какой он, а сама крепила скобы. Краем глаза я поглядывала на корешки книг: «Мифические чудовища», «Оборотни», куча всего по психологии и про волков. Добрая половина литературы – в точности как у меня, будто из дома не уезжала. «Чудовищ» я тут же сковырнула с полки и бросила на диван: полистаю, если уснуть не удастся. И тут зазвонил телефон. Городской. Где-то в углу, в книжных завалах пищала невидимая трубка.

Пока я думала, удобно ли отвечать, находясь в чужой квартире, пока эту трубку искала, сработал автоответчик. Длинный сигнал противно пискнул, и хрипловатый мужской голос заговорил:

– Александр Сергеевич, здравствуй. Посмотри вечерние новости, думаю, тебе будет интересно.