Большая книга ужасов — 68

Ну вот он, как был на своем месте, так и не делся никуда. Но как же фотография, виденная на выставке? Как же уверение Чихова, что на этом месте нет ничего, кроме пустыря?

Ну, то, что там лепечет Чихов, можно в расчет особо не принимать. Он и соврет – недорого возьмет. Но фотография? Как быть с ней?

Да никак. То какая-то фотография, изготовленная, вполне возможно, с помощью монтажа. А то собственные глаза. Чему нужно верить?

А вдруг у Розы галлюцинации?..

На всякий случай она ущипнула себя за руку. На руке появилось красное пятно, а дом никуда не исчез. Значит, все в порядке, а фотография и Чихов нагло врут.

Но почему? Зачем?!

И тут Роза вспомнила, что и на ее снимках дом тоже не получился.

На всякий случай снова пролистала эти шесть кадров. Нет дома!

Как же все это понимать?!

И вдруг Розу осенило, что надо сделать, чтобы понять. Надо попасть внутрь дома! Если она спокойно войдет в подъезд, рядом с которым стоит доисторическое кресло, значит, все чики-поки, как выражается, между прочим, все тот же Чихов. Если же она окажется на каком-то пустыре, значит…

Ну, о том, что это значит, она подумает потом, а пока – вперед!

Роза подошла к перекошенной щелястой калитке и осторожно толкнула ее. Возникло странное ощущение, будто рука ее наткнулась на что-то упругое, неподдающееся, но Роза надавила посильней – и сопротивление исчезло, калитка открылась – как ни странно, совершенно бесшумно, хотя, если судить по ее виду, она должна была ужасно скрипеть.

Роза вошла во двор, заваленный раскисшей желтой кашей, в которую превратилась опавшая и засыпанная снегом березовая листва, и, не чуя ног от волнения и холода, понеслась к распахнутой двери подъезда. Мимоходом коснулась обивки кресла, удостоверилась, что оно вполне реальное, и ворвалась в дом, снова ощутив в первое мгновение сопротивление чего-то незримого, упругого, тотчас же, впрочем, исчезнувшего.

В подъезде оказалось темновато. Она на ощупь двинулась было вверх по ступенькам, однако через несколько шагов поняла, что больше не поднимается по лестнице, а идет по какой-то ровной поверхности через сплетение множества помещений.

Смех смехом, но слово «сплетение» оказалось тут самым подходящим. Перед Розой простирался не лабиринт с прямыми углами и четкими поворотами, а какая-то путанка… Можно было сделать шаг в одном направлении, посмотреть в сторону – и тут же оказаться вообще в другом месте, не представляя, как вернуться обратно. И при всем при том Роза не боялась заблудиться: она все время видела перед собой лестницу, видела ступеньки, ведущие вниз и вверх, видела – даже не оборачиваясь! – дверь подъезда, за которой желтела лиственно-снежная каша и раскачивалась взад-вперед неплотно прикрытая калитка щелястого забора.

Но возвращаться Роза не собиралась – она шла дальше, движимая неодолимым любопытством и отчаянной надеждой: а вдруг откуда-нибудь появится Манг? Вдруг спросит: «Барышня, что вы здесь делаете?»

Ну, Роза, конечно, не будет рассказывать про выставку фотографий «Город, которого нет», а пояснит, что просто интересуется архитектурой – а Роза и в самом деле ею интересуется, – любит старые дома – а она и в самом деле их любит! – а потому забрела сюда просто так, из любопытства. Ну а потом…

Роза споткнулась на ровном месте.

Откуда может появиться Манг?! Здесь нет квартир, здесь нет комнат, здесь нет дверей – кроме двери подъезда. Здесь нет никакой мебели, вообще нет вещей, даже обоев нет!

Куда она попала? Разве это дом? Это целый мир: незнакомый и очаровательный своим непредсказуемым разнообразием! Чужой, непонятный, непостижимый, но такой манящий, что Розе совершенно не хотелось его покидать! Она готова снова и снова бродить по этому дому, не ощущая ни малейшей усталости.

Мысли мелькали, мелькали… и Роза вдруг заметила, что дом меняется в зависимости от ее мыслей. Из стен тут и там начали выступать балконы, эркеры, башенки, мезонины, кариатиды, колонны, которые раньше Роза видела только в альбомах, посвященных красивейшим архитектурным сооружениям мира. Больше всего ей нравилась архитектура Гауди[20]: она не уставала рассматривать в Интернете созданные им дома – и вот теперь вокруг нее вдруг образовалась некая совершенно волшебная Барселона.

От этой красоты перехватывало дыхание и наворачивались слезы. Все расплылось в глазах, Роза быстро вытерла их, подумав, что выглядит, наверное, чрезвычайно глупо и было бы не худо посмотреться в зеркало, чтобы привести себя в порядок, потому что у нее от слез идут красные пятна по лицу и мигом распухает нос.

Зеркальце лежало, как всегда, в кармане куртки. Роза вытащила его, взглянула – и вдруг уронила, испугавшись того существа, которое увидела в этом блестящем кружочке!

Это было, конечно, женское лицо, однако при этом оно напоминало звериную морду: узкую, огненно-красную, пугающую – и в то же время прекрасную. Нечеловеческая свирепость – вот что делало эту женщину с красными, дыбом стоящими волосами похожей на дикого зверя. Непредставимая и необъяснимая свирепость!