Большая книга ужасов — 70

Никита взял телефон, запустил диктофон, воспроизведение.

– …возможно введение карантинных мероприятий. Напоминаю, что сегодня ночью в Холмском районе произошёл массовый падёж крупного рогатого скота. Жертвами скоротечной эпизоотии стали полторы тысячи коров – почти все мясное стадо района. Отмечаются случаи гибели животных в фермерских хозяйствах и в частных подворьях…

– Ну да, он всё-таки пообедал, – ухмыльнулась Светка. – Бедные коровки.

Никита выключил телефон.

– Хорёк добрался до курятника, – сказала Светка. – И был голоден и зол. Так получилось…

Никита промолчал.

– Я могла его нейтрализовать сразу, – сказала Светка. – Но нам же нельзя, мы же ещё маленькие…

Светка щёлкнула пальцем по осиному гнезду, оно распалось в прах. Сейчас Никитос начнёт изображать строгого начальника. Ну, пусть.

– Веста, – сказал он проникновенным голосом. – Я ничуть не сомневаюсь, что вы могли разобраться сами…

– Да я б и одна с ним справилась! – нагло перебила Светка. – Легко!

Я с сомнением покачал головой. Светка начала сердиться.

– Да я сто раз могла его в распыл…

– Веста, – Никита перешёл на новый уровень убедительности, ну и официоза немного добавил. – Текущая задача на данном уровне ваших компетенций – выявление агнцев, а не ошкуривание козлищ. Это гораздо, гораздо важнее. Вопросы утилизации…

Никита самодовольно улыбнулся.

– Этими вопросами занимаются более подготовленные единицы, – заявил он.

Ещё бы мышцы напряг. Редкий долдон. Но по части ошкуривания козлищ, надо признать, из первых. Я сам не видел, но, по слухам, у него в правом рукаве особая заточенная цепочка с титановой гирькой на конце, что-то вроде кистеня. Им он и осуществляет свои клининговые компетенции.

Светка вздохнула.

– Не переживайте, – успокоил Никитос. – Придёт и ваше время. Всем достанется, уж мне поверьте.

Ну да, как же, вострубят златокованые трубы, пробьёт урочный час, и А.С.М. стряхнёт пыль с огненного плаща и двинет блистающей десницей в бой Небесное Воинство. Знаем-знаем.

– Не стоит забегать вперёд, – повторил Никита.

Светка вздохнула. Настроение у неё, кажется, ухудшилось.

А у меня – наоборот.

– Кто был на этот раз, кстати? – спросил Никита.

И достал знаменитый чёрный блокнот. Как же, Никита, гроза всех тех, кто крадётся в тени.

Светка плюнула.

– Кто-то из старых, видимо? – Никита разлил чай.

А он на свою бабушку похож. Только с кистенём. И на «В-Максе».

– Я в них не разбираюсь, – Светка снова плюнула. – Очередная красноглазая погань. Меня тошнило каждую секунду. Я не пойму, почему они все выбирают меня?

– Валерик сказал, ты вкуснее, – хихикнул я.

Никита хмыкнул.

– Я начну курить, – пообещала Светка. – Нет, я серьёзно! Надоело, что меня каждый раз хотят сожрать гниломордые твари! Я начну курить, не буду мыться и чистить зубы. Знали бы вы, чего мне стоило не снести ему башку той ночью, когда он бродил вокруг сторожки! Обливаясь, между прочим, слюной!

Никита пощупал правый рукав своей кожаной куртки.

– Это был мостник, – сказал я. – Довольно старый. Светка правильно говорит – уже красноглазый, так что на самом деле старый. Отъевшийся такой, сильный…

– Он пару раз меня реально перепугал, – перебила Светка.

Никита сочувственно почесал бороду.

– Они это умеют делать, – сказал он. – Думаю, он следил за вами с самого начала. Их излюбленные приёмы…

– Пожалуй, с музея, – предположил я. – У меня именно там побежали первые мурашки. И блик там заметил.

– Согласна, – вставила Светка. – В музее мне тоже не понравилось. Помнишь эту мерзость? «Пир» я имею в виду? Её явно писали под вдохновением… Я бы этот музей сожгла.

– Он и так сгорел, – напомнил я. – Вместе с городом.

Светка улыбнулась.

– Могу поспорить, «Пир» не сгорел, – сказала она. – А если сгорел, то его снова нарисуют. Тьфу…

Никита делал пометки в блокноте.

– А когда сам проявился?

– Возле сосны, – сказал я. – Там была самая большая в мире сосна. Краснота, во всяком случае, полезла там. Но не очень ясная, так, промелькнёт, и всё. Слушал больше.

Никита подвинул от себя кусок отожжённого стола.

– Нет, как мне надоело всё-таки дурочку изображать, – Светка фыркнула. – Это хуже всего.

Светка сделала глупое лицо и похлопала ресницами. Ресницы у неё длинные, глаза синие, блондинка в придачу.

– Ах, зачем строят мост?! – кривлялась Светка. – Ах, для чего этот мост? Ах, я так мучаюсь угрызениями совести, это же я во всём виновата! И ни на минуту нельзя расслабиться!

– Так надо, Веста, – сказал Никита. – Так надо, ты же понимаешь…

Чай тут всё-таки хороший, его и разлив Никитоса не испортит.

– Пусть Марс дураком хоть раз побудет!

– Никто не поверит, – тут же ответил я.

– А в то, что я дура, поверить, значит, легко?!

Я пожал плечами.

– Стереотипы, – сказал Никита. – Им ведь не только люди подвержены, им подвержены все. Если красавица – значит, глупа, волос долог, да ум короток, что поделаешь?

Он снова что-то отметил. А Светка покраснела – Никитос назвал ее «красавицей».

– Остригусь, – пообещала Светка. – И зубы не буду чистить. От меня будет смердеть, как от нашей машины.

– И прыщами для верности покройся, – посоветовал я. – Вот тогда совсем красавицей станешь.