Большая книга ужасов — 70

– Проживёшь на сто лет меньше, – посочувствовал я. – Это, конечно, печально.

– Да уж… Слушай, ночью что, дождь был?

– Я спал, не слышал.

Соврал я.

– По крыше что-то громыхало…

Светка поглядела на потолок. Потолок как потолок.

– Это кошки, – сказал я. – Со всей округи сбежались на нас посмотреть.

– Кошки, говоришь… Ладно, давай в машину, – Светка закинула на плечо сумку. – А то опоздаем на трупылёвский экспресс.

Но на экспресс мы, к сожалению, не опоздали.

Светка толкнула дверь и вышла первой, я чуть замешкался, зацепился рукавом за дверную ручку – это со мной частенько случается. Светка завизжала. Я дёрнул руку и разорвал рукав, выскочил вслед. Светка визжала.

Весь двор был засыпан перьями, и не только перьями. Птицами ещё. Какие-то птички, не очень большие, размером с кулак, серо-белого цвета, сначала я подумал, что голуби, но потом увидел, что нет, дикие. Они лежали на земле, в цветах, на крыше, а возле стены стояло четыре ведра, тоже забитых птицами. И рядом грабли стояли, которыми этих птиц в вёдра сгребали. Целая стая нашла свою тихую прохладу. Ветер прилетал из-за крыш и поднимал пух. Если бы не дохлые птички, я бы предположил, что ночью тут по-японски покончила с собой старая перина.

– Ну хватит, – сказал я.

Светка перестала визжать. Вот что по крыше ночью шлёпало мягкими лапами, а я думал – кошки. Живые кошки, они как мёртвые птицы, всё понято.

– Они… мёртвые… – прошептала Светка. – Мёртвые?

– Наверное… Не знаю…

Я на расстоянии не очень хорошо отделяю мёртвое от живого, чего уж.

– Ночью был дождь из мёртвых серых птиц, – отрешённо произнесла Светка. – Утро Дохлого Дрозда, да-да…

Не все птицы были бело-серыми, рядом со скамейкой лежала белая.

Светка наклонилась и подняла эту белую. Я хотел крикнуть, что не стоит этого делать, но не успел, она уже подняла.

Кто-то всегда поднимает белую птицу.

– Мёртвая…

Кто-то всегда поднимает мёртвую птицу.

Светка смотрела на птицу в своей руке. Понятно же, что дохлая, но Светка не могла кинуть её на землю, искала, куда положить.

– Да брось ты её, – сказал я. – Мало ли от какой заразы они передохли? Может, птичий грипп?

Светка огляделась, присматривая, куда положить птицу.

– Дайте сюда.

Я обернулся. Рядом с нами стояла хозяйка гостевого дома, она улыбалась и протягивала руку.

– Дайте её сюда, – попросила хозяйка. – Я уберу.

Дурацкая какая-то ситуация. Хозяйка стояла и с умильным выражением лица смотрела на Светку, точно это не Светка была, а Снегурочка к ним в гости заглянула.

– Пожалуйста! Дайте!

Мне показалось, что хозяйка сейчас заплачет.

Светка отдала птицу. Хозяйка взяла этого белого дрозда и унесла отчего-то в дом. Мы со Светкой переглянулись. Я и сказать ничего толком не мог придумать.

Появился отец с рюкзаком, оглядел птичий двор, плюнул.

– Это не мы, – тут же сказала Светка. – Мы проснулись, а оно уже так.

– Не мы, – подтвердил я. – Оно правда само…

– Понятно, – кивнул отец. – Ничего не трогали?

– Нет, – тут же ответила Светка. – Что мы, дураки? А вдруг это птичий грипп?

– Да, птичьего гриппа нам только не хватало. Вы готовы?

– Готовы.

– Едем дальше.

Мы двинулись к выходу, но тут из «Тихой прохлады» появилась хозяйка усадьбы с большим бумажным пакетом.

– Вы забыли, – сказала она. – В дорожку.

Отец взял кулёк под мышку.

– А это что всё-таки? – спросил отец у хозяйки, кивнув на двор.

– Птицы, что ли? – как ни в чём не бывало зевнула хозяйка. – А, они тут всегда падают…

– Как? – не понял отец.

Светка вытирала руку спиртовой салфеткой. А я смотрел на дохлых птиц.

– А кто его знает? – пожала плечами хозяйка. – Киты на берег выбрасываются, а птицы падают. Сбиваются с пути, потом сил уже не хватает – и падают. Бывает, что полгорода ими засыпано.

Отец брезгливо поморщился, он птиц не любит, особенно дохлых.

– У нас тут учёные приезжали, хотели узнать секрет. Выяснили, что это из-за плотин на Волге. У птиц всё путается в голове, вот они и падают.

Хозяйка постучала себя пальцем по голове, точно они ей на темечко падают. А вообще… дохлая птица – это плохая примета.

– Сегодня утром во двор выглянула, а они валяются. Всех убрать не успела, как яблок в сентябре навалило.

– И куда вы их будете девать? – спросил я.

– Куда? Да на помойку выкину, куда ещё? Сейчас в мешок пересыплю да и выкину…

Хозяйка вздохнула и взялась за лопату.

Мы попрощались. Отец что-то еще уточнял по путеводителю, я вышел за ворота, Светка за мной.

На улице было… оживлённо. Мимо шагали две тётки с тележками на колёсиках, о чём-то увлечённо беседовали. Через улицу возле синего дома с косыми воротами мужик косил траву. У перекрёстка стоял «Москвич», в нём двое. Выше по улице возле колонки набирал воду лысый дядька. И все они упорно не смотрели в нашу сторону, притом что понятно было – явились посмотреть именно на нас.

– Действительно, смотрят, – сказала Светка. – Вроде как не смотрят, а смотрят. Не, паршивый городишко, мне здесь окончательно не нравится. Уезжаем поскорее.

Закинули вещи в машину, забрались сами, отец сразу поехал, на центральную площадь, как собирался, заглядывать не стал. А на нас смотрели.