Большая книга ужасов — 71

Анка замахала девочке рукой, привлекая внимание. Костя же еще больше насупился, словно хозяйка могла сейчас потребовать с него плату за съеденные шоколадки.

Но хозяйка ничего ни с кого требовать не собиралась. Она довольно оглядывала стол. Ей нравилось. Все было так, как ей и хотелось. И всегда так будет. Против ее силы невозможно устоять. Она победила. Те, что жили раньше на острове, ей не нравились. Они плохо относились к ее отцу, поэтому она их прогнала. Кто сам не захотел уходить, того поторопила. Мало ли способов на острове умереть – кто в чащобе заблудился, кто в озере утонул, кто замерз лютой зимой, кто неловко топором взмахнул. А эти, приехавшие, ей понравились. Их гнать не хотелось. Хотелось оставить, поиграть. И к папе они хорошо относятся. Пусть живут. Пока не надоедят.

Глеб тоже смотрел на девочку. Смотрел спокойно, как на старую знакомую. Руки его лежали на столе. Тонкие, длинные, перепачканные в земле пальцы перебирали крошки около тарелки.

А потом он сделал неожиданное.

Щелкнул пальцами. Получилось звонко. Как будто сломали сухую палочку. Или закрыли заколку.

Девочка резко повернула голову к окну. Блюдце в ее пальцах дрогнуло, чай полился через край. Светик потянулась, чтобы предупредить, махнула рукой, задевая свою чашку.

– Ты чего, приспала? – удивился дядя Лёка, глядя, как растекается по столу коричневая лужа. – Набегались за ночь-то, умаялись… Ничего, поживете у меня… отдохнете. Здесь хорошо, тихо. Никого нет.

Сказал и пошел за тряпкой со стола вытереть.

Светик посмотрела на Глеба. Тот равнодушно доедал суп, вычерпывая жижу со дна тарелки. Тогда она повернулась к окну. Там, около куста бузины, стояла девочка. Лицо ее было перекошено злобой. Что-то она хотела сделать с этим кустом. Вырвать? Или глубже вкопать в землю?

Потом она подняла голову вверх, зло покосилась на небо. И исчезла.

Светик сморгнула.

Исчезла. Как будто и не было.

Зачем она теперь нужна дяде Лёке? Все и так остаются.

– Ах, как мне здесь нравится… – нараспев произнесла Светик.

Теперь можно было это сказать.

Глава восьмая Побег

После обеда странная тревога выгнала Светика из дома. Как только Анка взяла свой фотоаппарат, а Костик захрустел фольгой, захотелось уйти. Пускай сидят со своими игрушками, она им мешать не будет.

Светик начала ходить около куста бузины. Он так разросся, что в голову не приходило, с какой стороны к нему подступиться. На крыльцо вышел Костик с плиткой. Когда он уже треснет от них?

Светик отвернулась. Свидетели ей были не нужны. Да и смотреть на Костика, перепачканного шоколадом, не хотелось.

Глеб, как всегда, вырос за спиной неожиданно. Странно, что никуда не ушел. Лучше бы отправился на очередную потрясающую разведку, принес из нее новые потрясающие новости, нашел очередное потрясающее место…

– Так чего насчет уехать? – вдруг спросил он. Светик даже рот открыла от удивления.

– С чего вдруг?

– Есть возможность.

– И не подумаю! – фыркнула Светик.

Глеб на нее посмотрел. Очень внимательно.

Чего он так смотрит? Что выглядывает? И этот убить хочет?

Резко наклонился. Светик отшатнулась.

– А тебе девочка ничего больше не говорила? – прошептал в макушку.

Светик снова почувствовала, как в душе у нее поднимается раздражение. Что он от нее хочет? Зачем пришел?

– Даже если и говорила, тебе я не скажу!

Глеб кивнул. Вот так просто – кивнул и отошел. Чего подходил? Странный он какой-то стал. Может, ему здесь не нравится? Может, он врет, когда говорит, что всем доволен? Может, на него девочке пожаловаться? Она его уберет отсюда.

Светик еще немного потопталась около куста, соображая, как лучше поступить, когда рядом опять возник Глеб.

– Я кое-что нашел, – сообщил весьма загадочно.

Раздражение, такое же, как на Костика, всколыхнуло душу. Опять нашел? Опять раньше нее?

– В книгах дяди Лёки! – Глеб вытянул из кармана конверт, сложенный пополам. – Я знаю, откуда здесь девочка.

– Она здесь родилась! – буркнула только бы отвязаться. – Местная.

– Смотри, что пишет жена дяди Лёки. – Глеб вытащил из конверта письмо. Чернила слегка разъели бумагу, буквы на одной стороне просочились на буквы с другой стороны, но Глеб все равно стал читать: