Большая книга ужасов — 74

— Держи, дед. И посторонись.

Дождь шел, заливаясь за шиворот и стекая по волосам на лицо. Денек — удачней не придумаешь.

Несколько минут Роман воевал с сумкой: пытался просто вытащить ее из ямы за ручку, приподнимал за нижний край, чтобы освободить колесо, пробовал вытолкнуть. В конце концов, сделавшись пунцовым от натуги, он с проклятиями вытащил ее на ровный асфальт:

— Фух! Жесть!

— Спасибо, сынок. Ой спасибо! Я бы не справился, силы уже не те.

— Ты в другой раз смотри, куда волочешь свое добро, дед, — все еще тяжело дыша, заметил Волкогонов. — А то, вишь, народ у нас сердобольный, помощи не дождешься.

Парень многозначительно посмотрел на людей, ютящихся под крышей остановки, и удовлетворенно заметил, как они неловко заерзали. «Ну-ну. Может, вам хоть стыдно станет, безразличные вы уроды».

— Да что там. Ты ж вот помог. В такой дождь… Не оставил старика.

Бомж тараторил и кивал, будто кланялся. Картина была странноватая, но тут подъехал спасительный автобус. Сначала Роман обрадовался, а через секунду внутренне тяжело вздохнул: «Теперь-то уж старика не бросишь разбираться с его сумкой-мастодонтом в одиночку. Раз помог — придется и дальше помогать. Ну, бли-и-и-и-н…»

Народ повалил в автобус, стараясь как можно быстрее проскочить участок от остановки до салона, так что дедок и парень с его тяжеленной торбой оказались самыми последними.

— Давай ты внутрь, а я подам сумку отсюда, — предложил Волкогонов.

Старичок с готовностью подчинился, но процесс все равно шел медленно и мучительно. Силенок удержать свой огромный баул у деда не хватало. Приходилось как-то подпирать торбу снизу, пыхтеть и, по сути, загружать ее в салон автобуса собственными силами, потому что на помощь пассажиры особо не рвались.

Из салона слышались возмущенные возгласы и перешептывания, и в конце концов Роман не выдержал:

— Хотите, чтоб быстрее было, так помогите!

Женщины подхватили эту мысль и закудахтали, вертя головами и заранее осуждая каждого, кто проигнорирует их призыв:

— Ну действительно, помогите мальчику! Мужчины, вас же много!

Поддавшись давлению, пара мужиков подошли к двери, оттерли старичка подальше и быстро затащили его поклажу внутрь. Водитель, наблюдая за спектаклем в зеркало заднего вида, запустил мотор и захлопнул двери сразу же, как Волкогонов вскочил на подножку. Автобус наконец тронулся.

Роман поднялся выше и взялся за поручень. С него, деда и его огромной торбы вода ручьями стекала на пол, поэтому окружающие от них отодвигались, чтоб не намокнуть самим. Через минуту вокруг двух промокших людей образовалось пустое пространство.

— Ох, сыночек! Ох спасибо тебе! Что бы я без тебя делал! — тараторил старик.

— Да не за что, — устало мотнул головой Роман и впервые посмотрел бомжу в глаза. Слова застыли на кончике языка. Старик совсем не походил на уличного попрошайку или пьянчужку. У него были длинные седые волосы, борода и усы (сейчас, конечно, совершенно мокрые, но чистые и густые). А ясные голубые глаза смотрели доброжелательно и, как показалось Роману, с сочувствием. Да и вообще, старика окружала странная аура душевного тепла. Казалось, он все знает про своего юного помощника и сочувствует ему.

На парня внезапно навалилась такая чудовищная усталость, от которой даже ноги подкосились. Устоять вышло только благодаря поручню, в который он вцепился изо всех сил.

— Ты, часом, не болен, сынок? — участливо поинтересовался дедок, проницательно заглядывая в глаза школьнику. — Случилось что?

Странно, но его вопросы не вызвали раздражения. Наоборот, Волкогонову захотелось рассказать все-все, поделиться своими страхами, попросить помощи. Видимо, сказывалось жуткое напряжение последних дней, бессонная ночь, чувство бессилия и одиночества, которые кромсали изнутри. Случайный знакомый, которого поначалу он принял за бомжа, теперь казался добрым волшебником. И неожиданно для себя самого Роман тихо спросил:

— Дедушка, а как быть, если твой враг может тобой манипулировать и превратить в свою игрушку?

Старик еще внимательнее посмотрел на старшеклассника и участливо покивал. «Теперь он считает, что я псих», — с упавшим сердцем подумал Волкогонов. Но дедок поднял руку, перекрестил его и спокойно ответил:

— У человека только один враг — Лукавый, а все прочие — его братья.

— Что?

— «Библиотека Лермонтова», — бесстрастным голосом объявил диктор из динамика, и автобус дернулся, притормаживая у остановки.

— Пора мне. — Старик похлопал романа по плечу и взялся за ручку своей гигантской сумки. — Подсоби-ка еще разок, сыночек.

Растерянный и сбитый с толку парень спустил тележку на асфальт, а в голове продолжала крутиться загадочная фраза собеседника. Что он имел в виду? Что это значит? Может, это намек, что Монстр не человек? Но от раздумий его отвлек сам старик, наклоняя сумку так, чтобы она встала на колесики.

— Вот спасибо, — проговорил он и снова заглянул в глаза Роману. — Господь да охранит тебя.