Большая книга ужасов — 76

— А вот посмотрим, — щелкнул пальцами Рява. — Сам говорил: стучат молотки в городе! Строится Таллин! Значит, жив?

Эдик отвернулся. В пришедшей электричке погасли огни. Зато веселые лампочки окружили шапочки башенок, промелькнул по черепичным крышам электрический свет, родил нехорошую желтую тень в бойницах. Город расцвел ночными красками.

— Нет, — прошептал Эдик, и кончик носа его покраснел.

— А вот и зря! — веселился черноволосый. — Мог бы и выиграть.

Эдик молчал. Легче было не отвечать, чем втягиваться в бесконечный спор.

— Знаешь, какой сегодня день?

Эдик повел глазами, дернул ртом. Было 22 июня. Кто не знает, что это за день?

— Ты бы еще Наполеона вспомнил! — радовался Рява, прочтя ответ на растерянном лице собеседника. — Почему они именно в этот день напали? Потому что под локоть их змеи толкали.

— Какие змеи? — не выдержал Эдик.

— Огнедышащие.

— Драконы?

— И эти тоже. День-то сегодня змеевик, время змеиных свадеб, время нарождения драконов. А когда дракон рождается, земля трясется и стонет, огонь по траве бежит.

Эдик покосился на мигающие вдоль дороги огоньки. Им здесь только драконов не хватает.

— Таллин — город драконов. Что-то их давно не было видно. Не пора ли воскресить парочку?

— Ты спорить со мной будешь или драконов на улицах считать? — резко повернулся к собеседнику Эдик.

— Спорить, спорить, — так активно закивал черноволосый, что казалось, у него вот-вот голова отвалится. — На новую легенду!

— На новую.

— Я говорю, что легенда будет — и будет по-моему!

— И я говорю, что легенда будет, но станет по-моему!

— Это как это? — хитро блеснул глазами Рява.

— А так, что никто не пострадает.

— Какая же легенда без трупов? — Рява сказал это так, словно малое дитя пожалел. — В легендах завсегда помирают. Вспомни Тристана [5]. Или Зигфрида [6]. — За разговором незаметно Рява выдернул из-за пояса свернутый трубкой лист бумаги, длинной толстой булавкой потянулся к руке Эдика.

— Перебьешься! — дернулся Эдик. — Будем на честное слово спорить.

— Какое же у черта честное слово? — На лице Рявы проступила обида.

— А вот такое и слово, — засмеялся Эдик. — От которого отказаться нельзя будет.

— А что на кону?

— Если я выиграю, ты сломаешь мое кольцо! — Эдик показал алый рубин на пальце.

— А если выиграю я?

— Город умрет. Все как ты хотел. С трупами.

Черноволосый закрыл глаза.

— Ты не выиграешь, — прошептал он. — Что бы делало добро, если бы не было зла? Ты не победишь! А как проиграешь, я придумаю, что с тобой сделать. Может, рядом с собой оставлю? Люблю проигравших — они такие несчастные. А главное — злые.

— Дракон — царь над всеми сынами гордости. О гордость ты и споткнешься, — пообещал Эдик.

— Кольцо в залог! — торжественно протянул руку Рява.

Эдик, не глядя, бросил ему в ладонь тяжелый перстень и побежал вниз по винтовой лестнице.

— Кольцо мне пригодится, — засмеялся Рява ему вслед.

Его холодные черные глаза смотрели в темноту парка под башней.

Лето. Тепло. Змеи выползают из своих нор. Они любят влагу и тепло. В Таллине хватает и того, и другого.

Глава 1 Змеевик

Полина, милая рыжеволосая девушка в очках, стояла в тени башни церкви Олевисте и с сомнением смотрела в черную глубину за оградой. Там, в темной нише храмовой стены, копошились и неприятно шипели. Звук был такой, будто долго осторожно сворачивали полиэтиленовый пакет. От страха Полину закачало, и она, чтобы не упасть, взялась за ледяные прутья ограды, прижалась пылающим лбом к железу.

Страшнее всего было то, что она не помнила, как сюда пришла. Ночь, темно, она давно бы уже спала… Если бы не это шуршание. Оно заставило ее выйти из номера их крошечной гостиницы, спуститься вниз. Шипение складывалось в зов: «Пооолииинаааа».

Кто ее мог знать в чужом холодном городе? Никто. Мальчишки хулиганят? Они часто разыгрывают Полину. А Зое Игоревне, как всегда, плевать. Тоже — учительница нашлась! Крокодил какой-то, а не учительница.

— Пооолииинаааа! Иди!

Пошла. За дверь, на мощеный двор, под арку, все вверх, вверх по улице. Туда, где как вечное проклятие нависает башня церкви Олевисте. Самая высокая средневековая башня в городе.

— Пооолииина!

И вот теперь она стоит тут и с ужасом смотрит в темноту. Домашние тапочки мокры от вечерней сырости, ладони влажны от страха, на лбу выступил пот. Еще чуть-чуть, и Полина упадет на камни мостовой.

— Пооолииинааа! — вздохнула темнота.

Что же там происходит? Так хочется просунуться сквозь решетку, но здесь она особенно частая. Словно специально сделали.

Темнота манит, темнота зовет.

Полина с трудом отрывает руки от прутьев и тяжелыми ногами делает шаг в сторону. Ограда отделяет церковь от улицы. Слева она упирается в стену, справа продолжается воротами.

Даже если они закрыты, она войдет.

Полина прошла вдоль чугунных завитков и переплетений, толкнула створку ворот и оказалась в палисаднике между башней и оградой, сделала несколько тяжелых, словно каменных шагов. Конечно, идти не стоило. Но этот зов… Она будто видела холодные желтые глаза с бездонными зрачками.

«Ты слышишь меня?»

«Да!»