Большая книга заговоров-3

– Ты будешь алкоголичкой, – сказала она совершенно серьезно и продолжила: – Я уже все обдумала, твой муж терпеть не может пьянства. Сам не пьет, а значит, и с тобой жить не станет, если ты будешь пьяницей.

И она потребовала, чтобы я ей тут же дала ответ, и, конечно, я сказала:

– Пошла вон, я в жизни не пила и не собираюсь, а тебе следует пойти к психиатру – по тебе дурдом плачет, ты не понимаешь нормального языка.

Я закрыла за ней дверь и приникла к дверному глазку: хотела посмотреть, ушла она или нет. Смотрю, а она что-то достает из своей сумки и наклоняется.

Когда она ушла, я открыла дверь, чтобы поглядеть, что она положила, и обнаружила пустую бутылку из-под пива, а содержимое бутылки было вылито возле нашей двери. Я психанула и пошла за тряпкой. Подтерла пролитое пиво, и так мне вдруг захотелось выпить пива, аж рот слюнями наполнился. Я подумала, что это из-за запаха пива.

С час я промаялась, ощущая жажду. И Бог мне свидетель, я до сих пор не знаю и не могу объяснить, как я тогда побежала в киоск и там купила не одну, а сразу шесть бутылочек (небольших) пива.

Первые две я выпила залпом и почувствовала такое наслаждение, что даже не увидела в этом своей вины. Я думала, что пиво – не водка, иногда можно немножечко выпить.

Ощущение вкуса пены от пива стояло у меня во рту, и я открыла оставшиеся бутылки. Стало тепло и приятно, хотелось дремать, и я уснула.

На другой день все повторилось снова. Вначале я пила украдкой. Пила и не напивалась. Бутылки я, естественно, выбрасывала. Моя семья стала замечать, что я стала пить.

Чем больше меня уговаривали и убеждали не пить, тем агрессивнее я становилась. А потом я и вовсе не стала прятаться и пила прямо при них и в ванне, и по дороге из магазина.

Дома все стало плохо. Мы стали скандалить. Не было уже ни одного дня без ругани. От меня прятали деньги, не давали даже на покупку продуктов, покупали все сами. Я распродала свои украшения, а потом и серьги дочерей. Снесла посуду в комиссионку, но там мне сказали, что деньги будут только после продажи, и я за гроши, чтобы только выпить, отдала все около магазина.

Потом в ход пошли теплые вещи: шуба, дубленка.

Меня уже не мучила вина перед семьей. Я считала, что во всем виновен только мой муж и что меня абсолютно никто не понимает.

Однажды муж, рассвирепев, заявил, что если я хоть еще один раз выпью, то он уйдет от меня. Мне бы задуматься, а я тогда съехидничала:

– Не к той ли мадам ты пойдешь, которая по тебе сохнет?

И тогда мне муж ответил:

– Она хоть меня любит, а ты любишь только водку.

Я снова напилась, а он собрал вещи и ушел. Как только он ушел, у меня сразу как пелена с глаз спала. Я не хотела больше пить, спиртное мне враз стало безразличным.

Моя соперница победила, вернее, ее коварный план.

Я ходила к нему, но мне он больше не верит и живет с моей разлучницей».

Если соперница – ваша соседка

Из письма: «На одной площадке со мной живет женщина, которая разрушила всю мою жизнь. Своего мужа-алкоголика она выгнала, решив, что мой Толя не пьет, что он хозяйственный, поэтому ей он подойдет больше, чем мне.

Вначале она стала бегать к нам: то за хлебом, то за солью, телевизор смотрела, а потом стала просить моего Толю зайти к ней кран наладить, лампочку проверить и так далее.

Не успела я глазом моргнуть, как она его увела к себе.

Вы не поверите, мы ходили мимо, и он как будто меня не знает, а ведь мы с ним четверть века прожили и трех ребятишек подняли.

Обидно то, что и мне через нее досталось: стала я болеть от подкладов (земли, мелочи и так далее).

Прошу Вас научить, что делать, если соперница живет рядом и имеет возможность свободно подбрасывать мне всякую ерунду».

Ночью вымойте все окна и двери, поменяйте шторы и поставьте на стол три свечи перед своей именной иконой. Прочтите заговор и вынесите воду, которой мыли окна и двери, на улицу. Остатки (что на дне) вылейте перед дверьми соперницы. Читать так:

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Слово заговорное, слово живое, слово святое.

Пойди и найди мою соперницу,

Вынимай ее спесь, вынимай ее жало,

Чтобы ее душа днем и ночью дрожала,

Птицей билась, огнем клубилась.

Было бы ей не до меня, Божией рабы (имя).

Стала бы она меня забывать,

Утром вставала, меня из ума теряла,

Искала бы она свою спесь и свое жало.

Вертелась бы, крутилась,

Возле своего стола заблудилась.

А если она к двери моей подойдет,

За мою ручку дверную своими руками возьмет,

То пусть ее еще пуще трясет,

Тоска возьмет, прижмет

И никогда она больше ко мне не подойдет.