Большая книга заговоров – 4

И за меня, раба Божия (имя), помолись.

Сяду я, раб (имя), в сани,

Сани те крыты соболями и бобрами,

Под санями змея Скарабея лежит,

От неправедного судьи меня сторожит,

Плюет своим ядом на мой серый мак.

Я тот мак буду в суде посыпать.

От того мака в судье

Будет злоба крепко спать.

Спи, злоба, не просыпайся,

На раба Божия (имя) не бросайся.

Люби, судья, меня,

Как любишь сам себя,

Как любит мать свое дитяти,

Кобыла – своего жеребяти,

Овца – своего ягняти.

Суд – судом, век – веком, мак – маком.

Сею мак,

Уйдут пусть те судьи, что меня едят.

Пусть останутся судьи и сидят те,

Кто мой мак любит,

И тот, кто меня не осудит.

Ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь.

Заговоры при судебных делах

Из письма: «Уважаемая Наталья Ивановна, пишет Вам бывший детдомовец Илья Расимов. Так уж получилось, что пишу я Вам из тюрьмы. Не подумайте только, что цель моего письма – разжалобить Вас и выпросить передачку.

Случайно прочитал Вашу книгу, и почему-то мне представилось, что именно такой и должна быть у человека мать.

Своих родителей я не знаю, меня нашли на Ленинградском вокзале и отдали в дом ребенка. Потом, когда я подрос, попал в детский дом. Не хочу хаять дом, в котором я вырос, но только соплей на кулак намотал, будь здоров.

Воровать научился рано, рос, а жратвы всегда не хватало. Хотя и это мне, наверное, не оправдание.

Учеба мне давалась с трудом, думаю, что причин для этого было навалом. Не хватало витаминов, да что там витаминов, еды банальной и то никогда досыта не ел. Постоянные подзатыльники тоже не прошли без следа. Наследственный фактор наверняка также имеет значение для моей тупоголовости, вряд ли гениальные родители оставят своего младенца на вокзале. Скорее всего моя мать была алкашкой, так вот, как говорится, «яблоко от яблони…».

После детдома хотел в ремесленном училище получить какую-нибудь профессию, чтобы работать и жить не хуже других, но там случилась кража, и все почему-то решили, что это сделал я.

Свой первый срок я отсидел за чужого дядю. И тут я, наверное, виноват, нужно было доказывать лучше, а не замыкаться со зла; в общем, сам был дураком.

После освобождения я автоматически превратился в изгоя. На работу брать меня не хотели. Как только увидят справку об освобождении из тюрьмы, так тут же вспоминают, что место уже обещано другому.

На этот раз я загремел в тюрьму, как и в первый раз – за просто так. Был пьян, вот и свалили все на меня. Подал на пересуд, может, Бог увидит мои слезы. А еще мужики говорят, что есть такие молитвы, которые призывают, притягивают ангелов справедливости третьего измерения. И если на человеке нет большого греха, большой крови, то эти ангелы несут услышанную молитву Богу, и тот милостиво вызволяет бедолагу из тюремного плена. Так это или не так? У нас тут один говорит складно и убедительно.

Вот я и пишу Вам, Наталья Ивановна. Нам с воли передают чтиво, я теперь буду заказывать Ваши книги. Не побрезгуйте зэком, сиротой Илюхой. Напишите в своей книге хорошие молитвы, если уж не мне, так кому другому пригодятся.

Здесь очень много хороших людей, правду говорю, иначе мне век воли не видать».

О милости судей

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Господи Иисус Христос,

Помяни ныне царя Давида,

Царя Константина, матерь Елену,

Христа распятого,

Всех царей, всех судей, всех королей.

Сколь были сии прародители

Кротки и водки до всех царей,

До всех судей и королей, до своих малых детей,

Так бы судьи мои и до меня были

Кротки, водки и милостливы.

На мою ходатайную грамоту смотрели,

Соколиным оком глядели, зрели

И при сем ко мне материнское сердце имели,

По мне тужили, скорбели,

Засудить судом не хотели,

Кандалов на меня не надевали,

На замки, ключи не запирали,

К Господу Богу очи поднимали

И меня на приволье вольное отправляли.