Большая книга заговоров–5

Бывало, так Калистрат задурит людям голову, что те сидят только на одной воде, а всю свою еду, до последней крошки, относят попадье. Приходит как-то к Ивану Могиле баба, на вид совсем худая, кожа да кости, и говорит: «Дочь у меня при смерти, сильно заболела! Я к попу кинулась, да он меня не впустил, вот я и прибежала к тебе, подсоби, посмотри мою малютку!» Глянул на ребенка колдун и спросил: «Почему чадо свое голодом моришь и сама голодаешь и зачем ты всю еду попадье отдаешь? Неужели ты и вправду считаешь, что Бог более любит послушание, нежели самого человека?» Услышав такие слова, несчастная баба горько зарыдала – боялась она попа. Рассердился колдун и отправился к попу, а как пришел, то сразу и сказал: «Умный да дальновидный хозяин грибов и то с корнем не дерет. Подрежет грибок, чтобы опосля еще урожай был, грибы чтобы не перевелись, а ты, поп, семь шкур с людей дерешь и даже о малых чадах их не подумал. Или до Господа высоко, до царя батюшки далеко?» Но разговора не получилось, потому что злой и жадный поп тут же закричал: «Я плохой? А ты-то хороший? Люди к тебе идут, а не ко мне за подмогой, да только я уверен, что ты все врешь и нет у тебя никакого дара!» В общем, поспорили они и порешили: если Иван Могила докажет, что у него есть дар, то поп прекратит обирать своих прихожан. Велел ему Иван Могила поклясться всеми святыми, а в конце сказал: «Коли вздумаешь обмануть меня, то знай, не мне лжешь, Господа обманываешь, а Он покарает тебя за неправду. Если же Он смилостивится, то я тебя накажу!»

Условились так: если в течение дня Калистрат трижды поклонится в пояс либо мастеру, либо другому какому человеку, то все будет так, как сказал Иван. Калистрат же был не так прост и сказал колдуну: «Спасибо, что предупредил, теперь я ни нынче, ни завтра, ни послезавтра никому не поклонюсь». Тут я хочу напомнить вам, мои дорогие читатели и ученики, что в прежние времена когда люди здоровались, то обязательно кланялись друг другу: кому головой кивали, а кому и до земли.

И вот после разговора с колдуном и часа не прошло, как Калистрат отправился куда-то по своим делам. Шел он по улице, и тут ему навстречу коляска летит, а в ней губернатор. Поклонился Калистрат в пояс и тут же вспомнил об уговоре. Стал он по сторонам озираться – не видел ли его Иван? Глядь, а коляски уже и след простыл.

Пошел Калистрат дальше, но и десяти шагов не сделал, как повстречался ему именитый купец, часто жертвовавший приходу большие деньги. И снова поп поклонился. В ту же секунду в голове Калистрата промелькнула мысль: «А ведь купец-то этот год как умер!» Глядь на дорогу – а купец исчез, как сквозь землю провалился. Жутко тут стало Калистрату, и он, перекрестясь, бросился домой, напрочь забыв про все свои дела (а надо сказать, что жадный поп отправлялся на крестины, где его ждали угощение и многочисленные подарки). Вот уже видны его дом и попадья, выглядывающая в окно, вот резное крылечко и дубовая дверь. Влетел Калистрат в сени – и волосы у него на голове встали дыбом. В полутемной комнате у погасшей печи сидел колдун и, не поднимая глаз, перебирал у себя на коленях какие-то коренья. Было так тихо, что негромкий, спокойный голос Ивана Могилы показался Калистрату набатным звоном: «Ну что, Божий человек, Калистрат, двум ты уже поклонился, не мне ли ты принес свой третий поклон?» Тут же перед глазами Калистрата пронеслись коляска с губернатором и покойный купец, которого он сам отпевал. «А как же кони? Откуда ты лошадей-то взял?!» – закричал поп. «Да мало ли собак по деревне бегает. Их-то ты за лошадей и принял», – был ему ответ. «Как же купец? Что с купцом-то? Ведь он покойник!» – не унимался Калистрат. «Так ведь сильная молитва и покойника поднимет», – усмехнулся Иван Могила.

После этих слов Калистрат молча поклонился колдуну. Поп был жадным и гордым, но не глупым, поэтому он сразу все понял и склонил голову перед Иваном, почувствовав его силу: так младший почтительно, без всякого стыда кланяется старшему. Надо сказать, что Калистрат сдержал свое слово и никогда более не пытался обманывать своих прихожан.