Прошло полгода, и вот однажды вижу я сон. Вроде как заходит слепой дед, а под мышкой петух у него оранжевый, здоровый такой. Дед и говорит: «Я тебе принес петуха», – и бросил его на пол, а петух давай скакать по полу, и вот уже не петух это, а пламя, а дед исчез. В тот же день, вернувшись с работы поздно вечером (я вожу в город муку), увидел я вместо дома одни головешки, сгорел дом. Поселился я временно у родных. А надо сказать, что и родных, и друзей у меня много, слава Богу. За неделю мы новый дом срубили, а через месяц я вошел в него. В первую же ночь вижу сон: заходит тот же дед, но без петуха. Сел на порожек и говорит:
– Зачем ты на том месте, где петух скакал, дом поставил? Нельзя было этого делать. Теперь у тебя вся судьба кувырком пойдет. Твоя жена не сможет в этом доме жить, да и тебе здесь сладко не покажется.
– Да какая жена? У меня жены нет, я развелся, – говорю я.
– Нет, так будет. Ты с ней послезавтра встретишься. Не приводи ее сюда, продай дом, купи другой, – сказал дед и опять исчез.
Проснулся я, слово в слово помню то, о чем мы с ним говорили. А через день я познакомился с девушкой в городе, после того как я муку сдал. Стали встречаться, а у меня из головы сон не идет. В дом ее не завожу. Дальше больше, не можем уже друг без друга, я думал, что такую любовь только в книгах расписывают. Решили пожениться. Вроде нужно решаться с домом, а продавать жалко, ведь продам-то новый, а купить придется старый. И решил не продавать, что будет, то и будет.
Стали мы с Таней жить, но правду сказал дед, жизни не было. Хозяйство рушилось, корова сдохла, коза потерялась, из сорока гусят выжили двое. Где вы такое слыхали? Таня стала пить. Ругань да драки. Не буду описывать всего. Скажу о главном: в третий раз вижу я этого деда во сне: заходит он на ощупь, как ходят слепые, садится на порог и говорит:
– Завтра дом твой твою жену задавит.
Сказал и исчез.
Я утром и подумал, что просто сон такой. Что может случиться с домом? Он такой крепкий, не упадет. А вечером, придя домой, вижу, жена в петле висит».
Действительно, нельзя строить дом на месте сгоревшего. Это приносит беду. Если все же такое случается по необходимости, то читают заговор от сгоревшей земли, перед тем как начать строить дом. Читают, встав на место бывшего дома:
Если взять уголь с пожара в четный день и, подвесив его в трубу, завязав узелок, сказать при этом:
Особый случай
Из письма:
«… четверо суток рожала. Муки приняла несусветные, сама чуть не умерла. Между схватками забывалась болезненным сном и все одно и то же мне близилось, то ли сон, то ли явь. Будто в мареве туманном три ясных ангела, от них шел свет. Нежными голосами они меж собой говорили. Голоса такие никогда я не слыхивала: как нежный колокольчик позванивает. Сколько лет прошло, а я их помню, вряд ли когда смогу забыть то, что они промеж собой говорили.
Они рассуждали печально, стоит ли этому ребенку родиться, ведь через него много будет бед, ведь он будущий убийца. И показывали они мне людей убитых еще не рожденным моим сыном, и называли мне их имена. Потом показали мне как будто фильм, кадр за кадром: вот мой сын в кроватке стоит, пузыри пускает, вот он идет, делает первые шаги, школа и он за партой, вот он пьяный, вот кровь на нем. Все быстро, как и бывает во снах. А вот стреляют в него по приговору.
Лица ангелов ближе, ближе, надо мной. Нежный, но печальный голос спрашивает:
– Нужен ли тебе этот сын? А я как в бреду кричу:
– Сынок, ты мне нужен, нужен!
Очнулась, а меня на коляске в операционную везут. Сделали кесарево сечение.
Вечером бабушка, санитарка, протирая мне лицо, вздыхала:
– Бедная ты моя, пять суток маялась. Не иначе великого разбойника родила людям на горе. – И добавила задумчиво: – Ведь знала же я, как заговаривают от душегубства. Чтоб людей не смог убивать. Да не вспомню.
Прошло много лет. Андрея, сына, приговорили за убийства. Правда ли, что есть этот заговор? И ведь все имена убитых, что ангелы мне назвали, совпали. Я была на суде».
Этим заговором оберегают ребенка, которому еще не исполнилось трех лет. Если его прочитать над спящим младенцем, он никогда не убьет человека. Бабушка называла этот заговор «от душегубства». Читают его, держа нож в правой руке. Затем нож убирают так, чтобы его год никто в руки не брал. Для девочки читают в женский день, для мальчика – в мужской.