Большая книга заговоров

В общем, узнала моя сноха, что я против их брака. А Костя-то женился на ней… А она, видно из боязни, что мы их брак разбивать станем, поставила ему условие: «или я или твои родители».

Три года он к нам не ходил. Как-то слышу, звонит кто-то. Открываю дверь: сын. Обнял он меня, плачет, просит прощения, что предал нас с отцом, пошел на ее условия.

– Я ей так и не смог этого простить, – сказал он. Постепенно росло между ними раздражение, а потом и вовсе стал он ее ненавидеть.

К жене своей сын так и не вернулся. И то ведь, подумать только, на что надеется человек, когда начинает настраивать против родителей! Ведь все равно кровь свое возьмет.

Мне хочется сказать молодым девушкам: не объявляйте вы войну против родителей мужа, рано или поздно это обратится против вас самих».

«…Семь лет назад схоронила я Славочку, сыночка моего. В его смерти виновата только я. У меня больше никого нет.

Вернее, есть внучка Вероника, но ее увезла на Украину моя сноха. Мне тяжело вспоминать это, но необходимо, может, прочитав мое письмо, кто-то не повторит моей ошибки. Ваши книги, Наталья Ивановна, не только учат нужным молитвам, не только дают надежду тем, кто ее потерял, но они еще как святое место, как плечо матери, где каждый, кому тяжело, может поплакать всласть, будучи уверенным, что его поймут и не осудят.

Когда я читаю письма незнакомых мне людей, я искренне жалею их и молюсь за них. Может, меня кто-нибудь пожалеет, помолившись о моей грешной душе…

Вот уже скоро семь лет, как я просыпаюсь среди ночи, смотрю на фотографию сына и терзаюсь своей виной. Ведь это я довела его до самоубийства. Он был хорошим человеком, но слабохарактерным. Так уж вышло, что в семье все решала только я сама. До тридцати лет я забраковывала всех его невест: эта глупа, эта нахальна, эта курит, эта некрасивая или, наоборот, слишком красивая, а значит, будет гулять, и так далее.

Но вот появилась Аня. По тому, как сын смотрел на нее, как собирался и бежал на свидание, я сразу поняла, что он влюблен по уши. Только за это я невзлюбила будущую сноху. Попробовав поостудить пыл сына, я наткнулась на несвойственный ему отпор. Он сказал, что решил жениться, и все тут! А мне уже виделось, как она сядет моему сыночку на шею. Меня бесило, что он тратит столько денег на цветы и подарки. Я думала: «Если бы она его действительно любила, то не позволила бы пускать деньги на ветер. Ведь он их не ворует, а зарабатывает трудом».

После свадьбы они стали жить со мной. Я не скрывала своей антипатии к снохе. Мы часто с ней ссорились. Затем она забеременела, и я стала ненавидеть еще не родившееся дитя. Мне казалось, что таким образом сноха собирается еще крепче привязать к себе моего сына.

После родов сноха не пожелала возвращаться к нам в дом, и сын ушел с ней. Я немедленно выписала их, чтобы она впоследствии не имела возможности разделить мою квартиру. В том, что я их когда-нибудь разведу, я не сомневалась ни минуты. Я представляла себе, как сын без моих борщей и обедов вскорости поймет, что его жена Нина ни на что не годится. Какова же была моя досада, когда я узнала от людей, что у них все отлично! Что внучка ухожена, что в доме чисто и они просто счастливы! Мне бы тут остановиться и одуматься, но через знакомую я передала сыну, что очень болею и врачи говорят, мол, долго не проживу.

Я хорошо знала своего сына, его доброе сердце и рассчитала все верно. Он пришел, увидел меня в постели, посмотрел на тумбочку, заставленную лекарствами… Перед его приходом я побрызгала в комнате валерьянкой. Казалось, что здесь витает близкая смерть.

Сын заметно расстроился, он чувствовал себя виноватым, а я слабым голосом сказала ему:

– Ничего, сынок, лишь бы тебе было хорошо… Когда помру, тогда, может, поймешь, что я только тебя любила.

Он переехал ко мне, чтобы ухаживать за мной, а сноха и внучка остались на квартире. Я стонала и делала вид, что нахожусь в забытье. Сын вызывал врачей, а те лишь руками разводили, не понимая, почему мне так плохо. Когда они уходили, я жалобно стонала:

– Кому мы, старики, нужны, чтобы нас лечить? Молодых-то некуда класть.

Сын говорил, что добьется для меня места в больнице. Но я заклинала его дать мне умереть дома, а не среди чужих людей. Иногда сын бегал проведать своих, а я перед его возвращением ложилась на пол у кровати – вроде как упала… Поднимая меня, он плакал и просил прощения за то, что уходил. А у меня лились слезы от умиления.

– Брось меня, сынок, иди к жене, – слабым голосом просила я. – Я уж свое отжила, а вам еще жить да жить…

Так тянулось несколько месяцев. Я видела, как сын нервничает, ведь сноха наверняка ругала его за то, что он оставил ее с ребенком одну.

– Иди, разве я виновата, что долго не умираю, – говорила я ему.

Сын оставался. В конце концов сноха выдворила его с вещами из квартиры. Чуть позже она уехала к родителям на Украину, не сказав об этом сыну. Так я добилась своего.

Вскоре Аня вышла замуж. Сын мой, когда узнал об этом, сильно переживал, а я его утешала:

– Была бы она порядочной женщиной, то так бы не поступила. Нечего тебе жалеть!