Будучи язычником, Владимир Святославович (? – 1015) имел пять законных (как тогда говорили, «водимых») жен. Познав женщину лет в 15–16, он, по словам летописца, был «побежден похотью женскою». Поэтому кроме жен у будущего крестителя Руси были еще и сотни наложниц в его загородных резиденциях: «300 в Вышгороде, до 300 в Белгороде, да 200 на Берестовом, в сельце». Но и наложницами дело не ограничивалось. «Ненасытен был в блуде, приводя к себе замужних жен и девиц растлевая», – с осуждением писал о Владимире летописец XI века. Следует, однако, учитывать, что подобное «женолюбие» князя было предосудительным лишь с точки зрения христианской морали. С точки зрения морали языческой оно было проявлением княжеской силы, свидетельством особой, сверхъестественной мощи. Возможно, именно поэтому в летописях нет ни малейших намеков на ропот со стороны киевлян, жены которых попали на княжеское ложе. Неизвестно, полностью ли Владимир отказался от своего многочисленного гарема после крещения и женитьбы (по христианскому обряду) на византийской царевне Анне. Согласно преданию, он предоставил своим женам самим избрать себе в мужья бояр, не обремененных еще узами брака.
В 988 году в Корсуни (ныне Херсонес в Крыму) великий князь киевский Владимир Святославович принял крещение по византийскому обряду. В «Повести временных лет» помещен под 987 годом полулегендарный рассказ об испытании вер. «Мужей славных и умных, числом десять» избрали для ознакомления с религиозными обычаями волжских болгар, немцев, евреев. По возвращении послы пришли к выводу, что «не добр закон их». Но служба в храмах греческой земли их поразила. «И ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой… Знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах». Однако главным фактором, обусловившим выбор Владимиром православия, утверждают историки, явились прочные и устойчивые связи Киевской Руси со странами христианского мира – славянскими соседями и Византией.
Согласно «Повести временных лет», в 986 году в Киев прибыли болгарские мусульмане, чтобы обратить князя Владимира в ислам. На вопрос князя, в чем сущность их веры, они объяснили: «Магомет нас учит так: обрезать тайные уды и свинины не есть, вина не пить; после же смерти можно блудить с женами. Даст Магомет каждому по семидесяти прекрасных жен, и изберет из них одну красивейшую, и воплотит в ней красоту всех – она и будет тому женой. И здесь можно вволю предаваться блуду. А если кто беден на этом свете, то и на том также». «И еще много ложного говорили, – рассказывает летописец, – о чем и написать нельзя срама ради». Согласно летописи, Владимир выслушал мусульманских послов весьма благосклонно. Особенно понравилось ему в исламе то, что можно вволю предаваться блуду. «Бе бо сам любя жены и блужение многое», – неодобрительно замечает летописец. Но вот что «нелюбо» было князю – так это обрезание, а также запрет на употребление свиного мяса. Особенно же неприемлемым оказалось запрещение пить вино. Именно тогда Владимир и произнес ставшую знаменитой фразу: «Руси есть веселье питье, не можем без того быти». На этом разговор был закончен.
Согласно свидетельству летописца, на вопрос князя Владимира о том, где их земля, пришедшие обращать его в свою веру иудеи ответили: «В Иерусалиме». Видимо, князь достаточно хорошо знал историю еврейского народа, поскольку тут же спросил: «А точно ли там?» Иудейские проповедники вынуждены были признаться: «Разгневался Бог на отцов наших и рассеял нас по странам за грехи наши, и предана была земля наша христианам». Тогда Владимир Святославович возмущенно заявил: «Как же вы иных учите, а сами отвержены от Бога и рассеяны. Если бы Бог любил вас и закон ваш, то не были бы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же хотите?»
В 988 году, еще до крещения, во время предварительного оглашения, князь Владимир получил новое – христианское – имя Василий. С этого времени и в течение нескольких веков – до XIII, а то и до XIV века, русские князья носили два имени: одно славянское, княжеское – для повседневного пользования, другое христианское – для молитвы, церкви, предстояния перед Господом.