Большая книга женского здоровья

И ведь говорили девочке, что в лес ходить опасно, а одной ходит – опасно вдвойне! Но всем известно, что когда так говорят, то почему-то пойти туда, куда ходить нельзя, хочется еще больше. Смотрит девочка на этот лес – такой темный, такой густой – и все думает, что вот есть же тропинка, в лес ведущая; а раз есть такая тропинка, то куда-то же она выведет когда-нибудь, даже если идти по ней по самому дремучему в мире лесу. И пока так думала девочка, ноги сами принесли ее на лесную опушку. А ведь и правда – тропинка так себе и шла дальше в лес. По краям тропинки лес был темный, а на самой тропинке светило солнышко и было даже совсем и ни капельки не страшно. И девочка сама как-то даже и не заметила, что пошла по этой тропинке, все дальше удаляясь в лес. Пели птицы, летали бабочки, трепетала листва на деревьях, ведь было лето, а летом листва как раз и имеет обыкновение трепетать – другого назначения у летней листвы просто нет. Это осенняя листва и желтеет, и краснеет, и жухнет, и облетает, да мало ли на что способна вообще осенняя листва! Осенняя листва способна на многое, летняя – только трепетать. Но ведь этого не мало, а даже и очень много, потому что трепет листвы летом куда как приятнее, чем все то, что происходит с листвой по осени. Впрочем, девочка, идущая по лесной тропинке, как-то не сильно думала про трепещущую листву. Девочка просто радовалась солнышку, бабочкам, птичкам, радовалась себе – такой веселой и красивой. Да и как было не радоваться, если и вокруг так все хорошо, и на сердце сплошная благодать. У летнего же леса есть еще одна особенность – это в изобилии растущие тут лесные ягоды, среди которых чаще всего можно встретить об эту пору, о которой речь, чернику и землянику. Какая ягода вкуснее? Споры об этом идут давно, но человечество так и не пришло пока что к какому-то однозначному решению, ведь и синяя черника, и красная земляника настолько вкусны, что отдать пальму первенства какой-то одной ягоде означало бы нанести обиду ягоде другой. И девочка, едва завидев кустик черники, сразу же устремилась к нему – одна ягодка, другая, третья… Перемазалась уже вся, а тут смотрит – в траве заалели землянички, будто маленькие камешки драгоценные, аж переливаются на солнце. А какая сладкая земляника в лесу в разгар лета! Девочка, не зная, какая все же ягода лучше, стала есть по очереди: ода черничка, одна земляничка, одна черничка, одна земляничка… И сама не заметила девочка, как отошла от тропинки в лесную чащу. И отошла так далеко, что тропинки уже и не было видно. И солнечные лучи скрылись уже за кронами деревьев, и птичий щебет теперь звучал откуда-то очень издалека, а бабочек тут не было вовсе, потому что было в этом месте, куда забрела девочка, страсть как темно. Черника и земляника еще попадались, но девочке уже не хотелось ягод. Ей хотелось одного – выбраться из этого страшного и темного леса. Но как выбраться из леса, если тропинка потерялась и находиться сама не хочет? Девочка пошла тогда туда, где, как ей казалось, тропинка и должна быть. Но сколько ни шла – тропинки все не было. Пошла в другую сторону – результат оказался ровно таким же, как и прежде. Села девочка на пенек, как обыкновенно в таких случаях девочки и поступают, и горько заплакала. Вдоволь наплакавшись, решила осмотреться. И увидала тут девочка, что сидит она на небольшой полянке, а с самого края этой полянки стоит малая избушка, черная вся и такая грязная, что аж оторопь берет. Подойти к избушке? А страшно… Хотя чего уж может быть страшнее, чем оказаться в сумрачном лесу такой маленькой девочке. И слышит тут девочка, как что-то над ней зашелестело, что-то проскользнуло между ней и небом. Глядит, а на ветке сидит сова – хмурая такая, сердитая. И молвит сова вроде как по-птичьи, но девочке все понятно почему-то: «Ты, девочка, – говорит сова, – ступай к этой избушке и скажи ей слова волшебные». Сказала так сова, села на плечо девочки и шепнула ей на ушко те самые волшебные слова, а потом улетела куда-то еще дальше в чащу, только ее и видели. Девочка послушалась сову, подошла к ветхой избушке и сказала те самые волшебны слова, что сова ей нашептала. И тут избушка вдруг вся заскрипела, стала ерзать, разрастаться, стала тянуться ввысь. Не прошло и минуты, как взору девочки предстал большущий дом красоты небывалой. Дверь на высоком крыльце отворилась и оттуда вышла старуха, по всему сразу было видно, что была это сама хозяйка избушки. Спустилась старуха с высокого крыльца, костлявой рукой потрепала девочку по голове, отчего белоснежный платочек стал разом серым, а потом сказала: «Меня зовут Желя. Ты, девочка, отныне и навсегда будешь у меня в горничных служить». Взяла девочку за руку и повела в большой дом. Поняла тогда девочка, что обманула ее сова, но было уже поздно. Крепко Желя держала свою будущую горничную. А если ночью убежать? Ночью? В лесу? Хотела девочка заплакать, но слезы все она уже на сегодня выплакала, пока на пеньке сидела. И стала с той поры девочка трудиться в доме старой Жели, стала готовить обед, прибираться стелить постель… Прошло так несколько дней. И раз видит девочка, что на окно большого дома села та самая сова-обманщица. И давай клювом барабанить по деревяшке – звонко-презвонко. Девочка же не желала отворять окно, всем своим видом показывая, что обижена на сову. Но сова была упрямой и никак не хотела отступать. Пришлось девочке открыть окно. Тут сова и сказала, что вины ее нет в том, что с девочкой произошло. Только и виновата бедная птица в том, что по старости перепутала слова волшебные – не те слова, что следовало, шепнула она девочке. А те слова – да вот же они. И снова, как было несколько дней тому назад, села сова на плечо девочке и шепнула ей на все том же птичьем, но отчего-то понятном языке, какие именно слова надо сказать. А вдруг сова опять обманет. Но девочка решила, что хуже уже все равно не будет, потому и сказала эти слова, которые теперь ей сова шепнула. И как сказала, так тут же исчезли куда-то и сова, и большой дом Жели, и весь лес дремучий, обступивший полянку с домом. А девочка уже стояла на краю своей деревни, на той самой тропинке, что вела в лес. Только теперь уже девочка не пошла в сторону леса, как несколько дней назад, а стремглав ринулась к своему дому, к своим добрым родителям, которые, признаться, даже и не успели заметить, что их дочки не было возле них, ведь это в лесном царстве старухи Жели прошло несколько дней, а в нашем мире и часа одного не прошло. Только с тех пор девочка одна в лес уже не ходила.