Большая книга зимних приключений для девочек (сборник)

– После часу, беседа с врачом у нас после часу! Телефончик ординаторской возьмите! Если не сможете приехать, позвоните… И номера своих мобильных обязательно оставьте, мало ли что! И не переживайте вы так, у нас доктор просто чудеса творит. Да вы и сами видите!

– Ух, черт! – споткнувшись в темном коридоре, Никита больно стукнулся об угол и теперь стонал, потирая коленку. – Почему так темно? Неужели и здесь лампочка перегорела?

– Нечего выражаться! – одернула его мама. – Да, перегорела! Сколько раз я тебя просила поставить новую в ванной! А теперь вот и в коридоре все погасло! Скоро будем жить, как первобытные люди, в кромешной темноте.

– Мам, не ворчи! – пропыхтел Никита – Сделаю, раз сказал.

– Когда сделаешь? Вы с отцом меня уже два месяца обещаниями кормите!

– Мам, я опаздываю! Лучше свечку принеси.

– Ты же знаешь, свечки кончились! Я тебя уже неделю прошу купить!

– Ах да, я забыл… Тогда давай фонарик! А то я опять свои ботинки с отцовскими перепутаю!

– Какие ботинки? А завтракать? А умываться?

– Ма, я уже съел банан. А умывался вчера вечером, разве этого мало?

– Марш, марш, и без разговоров! – скомандовала мать, отловив сына и заталкивая его в ванную.

В темноте он нащупал дверь шкафчика, выудил из стакана зубную щетку и пасту.

– Ма, так ты идешь? – нетерпеливо поторопил он, переступая босыми ногами на холодном кафеле. – А то я заболеть могу!

– Ничего, подождешь, – услышал он голос мамы. – Ты у меня закаленный!

«Это она в точку», – с удовлетворением подумал Никита, выдавливая пасту прямо в рот, чтобы в темноте не промахнуться мимо щетки. После вчерашних приключений – и ни одного чиха! Приятно осознавать, что у тебя такой крепкий организм! С щеткой во рту Никита выпрямился, расправил плечи, напряг бицепсы. Эх, жаль, нельзя себя в зеркале увидеть!

– Держи, – дверь приоткрылась, мамина рука протянула фонарик. – Только береги! Тут тоже последняя лампочка.

– Угу, – гукнул Никита набитым пастой ртом.

Он включил фонарик, посветил в зеркало, приблизил к нему лицо…

Звон разбитого стекла помог ему удержаться на ногах. И все же… все же… Картина, которую он увидел в зеркале, могла довести до обморока. Это чужое лицо… Накрашенное, как у девчонки! Черные, густые, сросшиеся над переносицей брови как будто нарисованы углем. Ресницы… Длинные, пушистые, загнутые – что ему теперь делать с такими?! А губы – как в рекламном ролике самой модной помады! А волосы!!! Длинные, до плеч, и кудрявые, как у Пугачевой!

– Неужели разбил?! – гневный голос мамы прогремел над ухом раскатом грома. – Я же предупреждала!

– Я… – выдохнул Никита вдруг севшим голосом. – Мне… Мама, посмотри на меня!

– Посмотреть? На тебя? Ввинти лампочки, тогда и посмотрю! – сердито ответила мать.

– Мама… Мне надо… Срочно… – Никита задыхался, ему не хватало воздуха.

– Тебе плохо? – всполошилась мама. – Погоди, я сейчас!

Никита сидел на краю ванной и дрожал, пытаясь успокоиться. «Это глюки, – пытался убедить он себя. – Самые обычные глюки!»

Но самые обычные глюки были плохим утешением! Оставалось надеяться на легкий психический срыв после вчерашнего переутомления.

– Ну что тут у тебя? – мама заглянула в ванную, держа перед собой коптящую керосиновую лампу. Она поднесла ее к лицу Никиты… А потом все повторилось в точности, как минуту назад. Мама ахнула, и лампа с оглушительным грохотом разбилась о кафельный пол.

Ванная снова погрузилась во тьму. Первой пришла в себя мама.

– Жалко лампу. У соседки вчера одолжила, – сообщила она ровным бесцветным голосом. – Антиквариат. Придется новую покупать. Ну? Что молчишь? И как же ты все это объяснишь?

– Не знаю, – пробормотал Никита.

– А я знаю. Ты просто пошел вразнос. Связался с какой-то дрянной компанией, стал не похож на себя. Что, не так?

– С чего ты взяла? – возмутился Никита. Он хотел пригладить волосы, но, ощутив под пальцами кудри, отдернул руку, словно обжегшись.

– Твои постоянные загулы вечерами. Ты совершенно перестал заниматься! А поведение? Думаешь, я не слышала, как ты стал ругаться? И, наконец, результаты – вернее, их отсутствие.

– Ты о чем? – не понял Никита.

– Что-то ты ничего не рассказываешь об интеллектуальном марафоне! Что, хвастаться больше нечем?

– Ах да, прости, я и забыл совсем, – виновато пробормотал Никита. – Ты права. Хвастаться действительно нечем. Я ничего не занял. Вернее, занял, но только третье место в команде. И то благодаря одной девчонке… Насте Абашиной. Она решила задачу-200 и вытянула нас.

– Что ж, могу только порадоваться за маму этой девочки! – в сердцах бросила Любовь Евграфовна. – Ответь мне только на один вопрос. Твой новый образ – это для тебя принципиально или как?

– Ты о чем? – снова не понял Никита. А осознав, чуть не упал. – Ма, это совсем не то, что ты думаешь! – запротестовал он.

– Да? Тогда я вот что тебе скажу. Ты немедленно умоешься, чтобы на лице не осталось и следа косметики. А потом отправишься в парикмахерскую и приведешь голову в порядок. Пусть даже тебе придется пропустить первые уроки. Ясно?

– Хорошо, – уныло пробормотал Никита.

Значит, не глюки! Что ж, тем хуже.