Большая кровь

23 июля. Но главная масса японцев прет на Мукден или между нами и Ляояном, стараясь охватитьнас с тыла. Где они намерены нанести нам удар и где делаются ими демонстрации — решить невозможно. Разведка у нас считается весьма плохой. Куропаткии не располагает фактическим материалом, чтобы самому как следует ориентироваться и знать, где предстоит решительное сражение .. Ато в силу нашего авось да нсбосьна днях 10-й пехотный Тамбовский полк без выстрела потерял 800 человек, попавши в засаду к японцам из 2 рот.

4 августа. Я очень разочаровываюсь в наших крупных военачальниках нет у них энтузиазма и увлечения боевыми делами, нет веры в себя, нет желания воевать, все делают они апатично... так как привыкли и в мирное время, чтобы лишь спустить лишний исходящий номер бумаги; где же настоятельно требуется проявить энергию, там приходится наблюдать лишь порывистость и одну бесплодную суету, вместо продуктивной деятельности творится какое-то дерганье...

5 августа. Итак, наши штабные воеводы просидели с 26 июля по сие время в вагонах, на вокзалах, пили хорошее пиво, хорошо закусывали, гуляли, удостоились даже быть приглашенными на бывший в Мукдене парадный обед наместника! Сношений же с полками даже своей дивизии за все это время наш штаб никаких не имел! Об экскурсии наших штабных только и можно сказать* все это было бы смешно, когда бы не было так грустно! Наши военачальники не знают, где находятся их войсковые части, что делают, что готовят японцы, где их главные силы —⁹ тоже ничего не знают...

8 августа. Прочитал «Русское слово» от 13 июля. Мне понравились в нем смелые и правдивые слова Немировича-Данченко, осуждающего нелепую идею сборных полков, составляемых из лоскутиков, вырванных от различных войсковых частей, со случайными начальниками, офицерами разношерстной масти, которые не знают своих солдат, и с солдатами, не знающими своих командиров, без взаимной их нравственной спайки, без взаимного доверия...

19 августа. Распространились слухи, что дела наши чрезвычайно плохи, что Нежинский полк разбежался, что командир его Истомин, сва-лившисьс лошади, пропал в гаоляне. Прибывшие с позиции носильщики и раненые были в состоянии полной растерянности и паники... Солдаты осатанели от страха. С дрожью втеле и с изображавшими сплошной ужас и отчаяние лицами они... рассказывали в чудовищной окраске о силе и ловкости японцев, которые осыпали нас снарядами, направляя на нас какие-то ослепительные огни, искусно обходили нас, предупреждая наш каждый против них замысел, морочили нас разными командными окриками на русском языке и прочим...

23 августа. Отступление совершается в хаотическом беспорядке. Обозы и войсковые части стараются друг друга обогнать. Часто происходят закупорки и остановки. Еле-еле удалось протащить свой лазарет... Спешим, отступаем на Мукден-Телин. Хотя дорога широкая... но хаос в движении усиливается и делается невообразимым. Не видно ни руководителей, ни управителей. Всякий стремится уйти вперед. Друг другу перебивают дороги, друг друга давят. Получается такое впечатление, что мы помимо общего нам врага в лице японцев имеем не менее жестоких врагов и лично друг в друге: в каждом вырастал какой-то зверь, который заботился лишь о персональной своей целости и безжалостно грубо относился к участи себе подобных»*.

Такое вот воинство, и заметьте — никаких большевиков в помине нет, а сколько ассоциаций с 1941-м годом!

* * *