Большая литература

Из квартиры на десятом этаже билдинга,

В котором мы живем,

В городе Нью-Йорк Сити,

В Соединенных Штатах Америки

Полиция стала выселять Таджиков,

Которых Русский с одиннадцатого этажа привез из России.

На Проигрывателе крутится «Сладкая N».

Нам – Хорошо.

Вы, пала, себе даже не представляете, как нам Хорошо!!!

Только где вот моя сладкая N?…

The King Of Swing

Вся эта бодяга началась с того, что этот мелкий жлобяра Карл с Сивцевого Вражка клесанул у Клары кораллы. На хрен этому шепздуну понадобились кораллы, он сам путно объяснить не мог, хотя путности от него никто и не ждал, но вот спер – и все тут! Кларка долго думала, как Карлу люто отомстить, пока вместе с второгодниками Мусой и Шнобелем не подстерегла Карла, возвращающегося из музыкальной школы с неразлучным своим кларнетом. Этот шлемазл вместо скрипки, как это у них принято, учился играть на кларнете. Что уж там думали его родители, отдавая его на кларнет, сказать трудно, потому что их у него не было. Была какая-никакая бабка, не факт, что именно его бабка, но она была при нем, а он – при ней. А больше никого не было. Дело, знаете ли, после войны было.

И откуда у бабки появился кларнет, чтобы этого рыжего Мотла, в смысле, чернявенького Карла, учить на нем играть, я вам сказать не могу. Слава богу, что это был не саксофон. А то!.. Но он на этом кларнете наблатыкался играть какую-то мутную музыкальную хрень. Поначалу он нам настолько ею настолбенел, что ему хотели даже настучать по лбу, но потом попривыкли. Вон, Попрыгунчик у пивняка «На Метростроевской» на трофейной гармошке подрабатывал, и то – ничего. Ставили ему пару кружек, он и сваливал. А так он у нас водопроводчиком в домоуправлении работал.

И вот Карл шел из музыкальной школы с Кропоткинской через Веснина к себе на Сивцев Вражек, и уже вот-вот, а тут на скверике, аккурат напротив поликлиники № 1, попал на Кларку вместе с второгодниками Мусой и Шнобелем. И они с применением физической силы выхлопали у Карла кларнет. Хотя могли бы вернуть кораллы, которые при применении физической силы выпали у Карла из кармана потрепанной американской помощи типа гольфы. Ленд-лиз.

Но вот эта мстительная двенадцатилетняя пацанка Клара, вместо реституции кораллов, группово с второгодниками Мусой и Шнобелем пошерстили Карла на кларнет. Муса хотел забодать его на Палашевском рынке за пару десятков пирожков с ливером, но Кларка не позволила. И купила Мусе и Шнобелю для отмазки по паре пирожков с повидлом.

И кларнет при ней и остался. У Кларки то есть.

И музыкальная хрень из Сивцева Вражка померла по причине нету кларнета. И вся наша округа как-то неслышно печаловалася. И эту сучку Кларку стала брезгать. И так брезгала, и эдак брезгала, отдай, мол, жиденку кларнет. А она – ни в какую. Пусть, мол, кораллы… А чего, кораллы? Если человек украл кораллы, значит, это кому-нибудь нужно!

И!

Вот ведь, сучка какая, она же и кораллы, случай был, не взяла. Вот поди ж ты!

Так и жили.

Он – с кораллами.

Она – с кларнетом.

И мы уже попривыкли, что в Сивцевом Вражке тихо.

Когда давеча я случайно забрел в скверик около поликлиники № 1 и вечерком по случаю встречи с сильно сдавшими Мусой и Шнобелем по стародавней привычке даванули на скамеечке по стакану, мимо нас прошли какой-то сильно мятый фраер и подержанная бикса при нем. На дряблой шее фраера висели кораллы, а бикса несла кларнет…

Я посмотрел им вслед…

Вернулся я на родину, цветут березки с кленами…

И из Сивцева Вражка переулка струится «The King Of Swing».

Почтовый голубь

7 ч. 30 м.

Будильник прозвонил шестнадцать раз…

Волосы прилипли к подушке

да так и остались на ней

лежать

грудкой серых сальных нитей.

В открытое окно вошел почтовый Голубь

с внешностью подержанного телеграфиста

конца девятнадцатого века.

В клюве его был конверт,

пахнущий горной лавандой…

Он положил его на подушку,

затем взял с подушки длинный волос,

которым Он заслонял пустоту на темени…

Обмотал его вокруг шеи,

совершив конферансный бантик…

И, довольно хмыкнув,

улетел с заметной одышкой.

Он открыл конверт -

В нем ничего не было.

7 ч. 15 м.

Будильник прозвонил шестнадцать раз…

Волосы прилипли к подушке.

Она тщательно собрала их

на затылке

в пучок серых тщательно промытых нитей,

сквозь которые проглядывала давнишняя кожа…

Затем взяла с туалетного столика конверт,

пахнущий горной лавандой…

Бесцветным полусухим языком

провела по клейкой полосе

и заклеила его…

В открытое окно вошел Голубь,

знакомый нам по 7 ч. 30 м…

Послал Ей пошловатый un baiser un l’air

и полетел -

кто его знает куда,

чтобы завтра…

…они должны были повенчаться на Троицу. Но не поженились. Обстоятельства материального свойства да и некий мезальянс заставили Его родителей отменить венчание. Нарушить волю маменьки и папеньки Он не смог и женился на старой богатой вдове… Ну, в общем, вы все знаете – тысячу раз описано… А потом жена Его по истечении положенных ей лет ушла в мир иной, а Он остался жить. Но каждое утро в 7 ч. 30 м. почтовый телеграфистоподобный Голубь приносил ему конверт.