Большая ложь

Вывод. Деза «ДЕРЖАВНАЯ». Нетерпимость Запада к Российской Державной Государственности и под этим предлогом – агрессивные войны против нее (XVII–XIX века).

Приговор сильных мира сего (авторская реконструкция)

Сентябрьский день американского «индейского лета» последнего десятилетия девятнадцатого века. На террасе, ажурно обрамляющей нижний этаж белоснежного дома в духе начала века, в плетеных креслах располагались трое мужчин в возрасте ближе к шестидесяти.

Они молча созерцали величие шафранового заката, озарявшего полнеба над дальними лужайками, с пригоршнями разномастных, от ярко-желтого до ярко-красного, кленов и темных листвой дубов. Чувствовалось, что начинать беседу им вовсе не хотелось, ибо редкий отдых выпадал им не столь часто.

На плетеном столе перед каждым из троицы стояли их любимые напитки: для полноватого брюнета с оливкового оттенка лицом – французский коньяк, для полного сложения когда-то белокурого мужчины, в лице которого можно было видеть крепкую породу бюргеров из Старой Европы, – водка, а для худощавого и подтянутого джентльмена – виски. Тут же – снадобья: зельтерская, минералка, тоник, лед. Легкая закуска дополняла застолье, а на кубиках льда возвышались фрукты.

Пока и горячительные напитки, и снадобья к ним оставались нетронутыми. Правда, в бокалах пузырьками выдавала себя минералка. Брюнет Соломон Финштейн представлял собой фельдмаршала от финансов. Другим генералом от промышленности был Карл Промберг. Джентльмен Джим Полтон также принадлежал к генералитету, но от политики.

Эта триада олицетворяла собой сильных мира сего в САСШ – Северо-Американских Соединенных Штатах, ибо была властью над властью. Они входили в число немногих «кукловодов», которые управляли тремя ветвями власти в Штатах – президентской в Белом доме, законодательной на Капитолийском холме и исполнительной во Дворце правосудия. В их ведении находились все печатные средства страны, и не только в Америке.

Сумерки сгущались. Бесшумно вошел слуга и разместил на стене террасы лампы крупных форм с кристально чистыми стеклами. От мерцающих огней уют вокруг троицы только выиграл. Первым нарушил молчание брюнет Финштейн:

– Джентльмены, у русских появился новый монарх…

– Да, да… Кто мог подумать, что этот здоровяк Александр Третий не дотянет до нового века? – поддержал разговор Полтон и с иронической грустью закончил, – Значит, не судьба… Как это говорят в России: кому суждено быть повешенным, не утонет…

– Карл, – обратился Соломон к Промбергу, – что говорят твои родные из русских деловых кругов? Как они воспринимают новую фигуру на русском престоле? Он ведь из числа кузенов кайзера Вильгельма?

Карл задумчиво посмотрел на кольцо из стали, плотно обжимавшее его короткий палец, и неторопливо плеснул водку в минералку.

– Думаю, Николай Второй предложит братцу создать союз не только военно-политический, но и экономический…

– Вы предполагаете, что дело идет уже к объединению усилий в рамках нового союза? – вступил в разговор Полтон. Он имел в виду Ассоциацию германских машиностроителей, которые решили выступить единой промышленной силой в Старой Европе и противостоять продвижению Штатов на континент.

– Вы правы, Джим, Германия ищет союзников в России, прекрасно понимая, что за ее богатствами на Урале и за ним «закопано» будущее поле бесконечного расширения промышленного потенциала любой страны, которая начнет здесь копать… – горячо заговорил Соломон, подавшись всем телом к собеседникам.

– Значит, – подытожил Помберг, – зреет новая сила, многократно умноженная сырьевым и рабочим потенциалом России? Так ли я вас понимаю, джентльмены?

Джентльмены даже не кивнули в знак согласия – и так было все ясно. Их явно беспокоила тяга Германии и России друг к другу.

– Мои предки в Германии уже не раз тревожили Европу и земли вне ее военными затеями, – как бы сам себе сказал Промберг. – А военные дела требуют не только средств, но и множества знаний…

– …которые ускоряют появление множества технических новинок, – продолжил мысль коллеги Соломон. – Ведь может случиться так, что они в германо-русском содружестве довольно быстро приберут к рукам европейскую науку и лучшие умы из техников…

Теперь канва беседы стала вырисоваться более определенно: троица взвешивала личные «за» и «против» возможного экономического союза в Старой Европе. Они понимали, что такая дружба наверняка станет серьезным вызовом Старого Света Новому в лице Америки.

– Нет сомнения, – отметил Соломон, – что Германия и одна смогла бы заявить о себе как о серьезном конкуренте Штатам. Она и сегодня сильна, особенно в металлургии и машиностроении, а из новых наук – в химии и электротехнике…

– Да и русские сами по себе весьма уверены в своих научных и технических возможностях, особенно в кадрах…, – подметил Полтон. —

Они идут семимильными шагами вслед за Европой…