Большая ложь

Планы фюрера выходили далеко за рамки окончательной ревизии Версальского договора. Это были претензии на установление мирового господства. Глава Италии Муссолини в 1925 году (впервые фашистская партия была создана именно в этой стране в 1923 году) заявил о создании Итальянской империи и о превращении Средиземного моря в «Итальянское озеро». В 1935 году Италия напала на Абиссинию (Эфиопию).

И что же? «Демократические» государства промолчали.

В преддверии Мировой войны Гитлер сколачивал блоки из своих союзников, несогласные с его политикой страны он оккупировал, «нейтралов» путем дипломатических рычагов приводил к прогермански настроенным режимам. В круг его влияния таким образом попали десятки государств.

На фоне территориального разбоя Гитлера в канун войны уже было видно, что он последовательно реализует долговременную программу создания расистского милитаристского государства с перспективой захвата жизненного пространства на Востоке, прежде всего за счет Советской России. Возможность союза с Россией Гитлер исключал как бессмыслицу.

Советскому правительству были известны истинные замыслы гитлеровского руководства до и после заключения 23 августа 1939 года советско-германского пакта о ненападении.

Один из таких документов, раскрывающих сущность реального отношения к любым государствам мира, оказался в Кремле сразу после его появления 18 декабря 1939 года.

Это было выступление Геббельса перед узким кругом сотрудников его пропагандистского ведомства. В нем он однозначно расставил акценты в отношении союзников третьего рейха и сателлитов, противников и врагов:

«…Вы совершенно справедливо задаетесь вопросом, какова же наша политика в отношении СССР? Я уже вам сказал, что мы используем его в своих интересах. И мы будем использовать его так долго, пока необходимо, но, можете мне поверить, ни минутой дольше.

Мы деморализовали всех, кто заключил с нами пакт: Австрия пала первой, Италии пришел конец, Испания принадлежит нам, Румыния целиком подчинена в экономическом отношении, Франция и Англия уже давно испытывают политическое воздействие нашего учения. СССР, подписав с нами договор, обречен на исчезновение…

Итак, я резюмирую нашу позицию: нужно обеспечить спокойствие внутри нашего рейха – в Чехословакии, в Австрии, в Польше.

Наш самый большой враг, политический и моральный – Франция. Наш экономический враг – Англия. Наш географический враг – Италия, мы должны ограничить ее влияние в Центральной Европе, на Балканах, в Средиземном море. Но нашим смертельным врагом всегда будет СССР…».

И действительно, явно провокационной была политика Запада в отношении Советской России в канун Второй мировой войны.

Речь идет о срыве англо-франко-советских переговорах по защите мира в Европе.

Вывод о провале не может не удивлять тех, кто ратовал за отражение агрессивной политики Гитлера: конкретные предложения советской стороны были отвергнуты; Англия и Франция последовательно занимались попустительством германской оккупационной политике как в Западной Европе, так и на Востоке ее; советская сторона однозначно понимала, что англо-французская политика заключается в том, чтобы дать понять Гитлеру: у СССР нет союзников, СССР изолирован, на СССР можно нападать, не рискуя встретить противодействие со стороны англичан и французов.

В этой обстановке Советское правительство оказалось вынужденным сделать свой выбор и заключить с Германией пакт о ненападении.

Этот выбор стал весьма дальновидным шагом советской внешней политики при создавшейся тогда ситуации грядущего вторжения гитлеровских войск в Польшу.

Еще в годы войны государственный чиновник высокого ранга в американской администрации отдал должное шагу советской стороны в вопросе заключения «пакта Молотова-Риббентропа».

Заместитель госсекретаря США С. Уэллис так оценил его появление за несколько дней до начала Второй мировой войны: