Большая ложь

Из сообщений прессы:

«16.06.41 г., среда.

Стокгольм. Шведское телеграфное агентство.

Вся Англия похолодела, задаваясь вопросом: где Гитлер ударит завтра? Положение Британии становится все хуже день ото дня. До сего времени военные действия против нее велись на чужой территории. Маскированное передвижение германских войск в последние дни по всем фронтам показывает, что вскоре германская пехота ступит на английскую землю…».

«21.06.41 г., суббота.

Берлин. Германское телеграфное агентство.

Окончательный план уничтожения Англии готов».

Война против Советской России оказалась совершенно неожиданной для немецкого населения, которому до 22 июня столько раз напоминали о «мудрой предусмотрительности фюрера» – того самого главы третьего рейха, который так прозорливо заключил пакт о ненападении с Россией. Мудрый фюрер этим пактом предотвращал войну на два фронта. Но…

Но теперь был провозглашен «крестовый поход против большевизма». Что за деза подавалась в связи с этим в самой Германии и за ее пределами?

Вот некоторые примеры из массы дезинформационного шума:

«оборона от грозящей опасности с Востока», «советское нападение на Германию», «орды большевиков затопят Германию и Европу», «война против восточных недочеловеков». Наконец, главная мысль для Запада: «германская армия – истинный спаситель европейской культуры и цивилизации, чтобы не погас свет, исходящий от человечества»…

Эти гитлеровские характеристики советской угрозы тысячекратно тиражировались по радио и в прессе Германии и во всех видах печати за рубежом.

В день нападения и после средства информации в «фатерлянде» помалкивали о делах на германо-советском фронте. Шумный спектакль был задуман на 29 июня. Радиостанции рейха и на оккупированных территориях предупреждали, что последует сообщение исторической важности. Затем на фоне победных маршей в эфир вышли несколько коммюнике вермахта с сообщениями о движении армии на Восток и уже разгроме большей части Красной армии.

Однако даже геббельсовский официоз «Фёлькшиер беобахтер» вынужден был признать стойкость советских солдат. И весьма скоро первоначальные надежды в шесть недель разделаться с Советской Россией померкли. Геббельс вынужден был запретить упоминать о «блицкриге» против большевистского Колосса на глиняных ногах.

Осенью в победе «блицкрига» уже не могли убедить никого из населения Германии. Их заменили марши «будущих победителей». Несколько подправил положение Гитлер, посетивший «Восточный фронт». Он уверил народ в том, что «большевики повержены на землю и больше никогда не поднимутся». В прессе комментарии к заявлению фюрера печатались с заголовками «Великий час пробил», «Судьба кампании на Востоке решена», «Уничтожение советской армии почти завершена»…

Германское наступление все больше замедлялось, и теперь сводки с фронтов становились весьма лаконичными – «все идет по плану», «дела идут как было предусмотрено»…

Геббельс, видимо, одним из первых почувствовал, что германской армии придется зимовать где-то в белых просторах России. И он перенес свою дезу о трудностях на «главного противника – генерала Зиму».

Затем была зимняя помощь теплыми вещами воюющим в снегах солдатам, и, наконец, на все лады внушалось разочарованному и встревоженному обывателю мысль о том, что фюреру в России удалось избежать ошибок Наполеона в 1812 году!

(Примечание автора. Ну как тут не вспомнить оставшуюся в памяти фронтовую частушку на тему дня: «Гитлер ждал ответа от Наполеона: «Чем, скажи, закончу я с Россией бой?». Тот ему ответил из могилы темной: «Я, моншер, подвинусь – ты ложись со мной…»»).