Большая маленькая ложь

Заварив себе чай из ромашки, она уселась на диван. Она терпеть не могла чай из ромашки, но он считался успокоительным и каким-то там еще, поэтому она всегда старалась заставить себя выпить его. Бонни, разумеется, пьет только травяной чай. Если верить Абигейл, Натан теперь тоже избегает кофеина. В этом и состоит проблема с детьми и распавшимися браками. Узнаешь информацию о бывшем муже, которую в противном случае не узнала бы. Она знала, например, что Натан называет Бонни своей «милой Бон». Об этом однажды поведала на кухне Абигейл. Эд, стоявший рядом с Мадлен, молча засунул палец в глотку, что вызвало у Мадлен смех, но все же она могла бы прожить, не слыша этого. Зачем Абигейл надо было рассказывать о подобных вещах? Эд считал, что это делается нарочно, что она пытается поддразнить Мадлен, обидеть ее, но Мадлен не верила, что Абигейл такая злая.

Теперь Эд всегда видел в Абигейл худшее.

Вот что стояло за внезапными нападками Мадлен на Эда в спальне. На самом деле это не имело ничего общего с замечанием по поводу «глупой девочки». Просто она все еще сердилась на Эда за то, что Абигейл переехала к Натану и Бонни. Чем больше проходило времени, тем более правдоподобным казалось Мадлен, что виноват в этом Эд. Может быть, Абигейл балансировала на грани, обыгрывая идею переезда, но не задумываясь об этом всерьез, а замечание Эда «успокойся» оказалось тем толчком, который был ей необходим. А иначе Абигейл по-прежнему оставалась бы здесь. Для нее это могло быть сиюминутным капризом. У подростков это бывает. Их настроение быстро меняется.

В последнее время память Мадлен была заполнена воспоминаниями о том времени, когда они с Абигейл жили вдвоем. Поэтому у нее иногда возникало престранное чувство, что Эд, Фред и Хлоя — какие-то чужаки. Что это за люди? Ей казалось, они ворвались в ее жизнь с Абигейл с криками, всей этой чепухой, шумными компьютерными играми и ссорами и отодвинули бедную Абигейл в сторону.

Мадлен рассмеялась при мысли о том, как возмутились бы Фред и Хлоя, узнай они, что она посмела усомниться в их существовании, особенно Хлоя. «А где была я? — всегда спрашивала она, глядя на старые фотографии Мадлен и Абигейл. — Где был папа? Где был Фред?» — «Ты была в моих мечтах», — ответила тогда Мадлен, и это была правда. Но в мечтах Абигейл их не было.

Мадлен прихлебывала чай, ощущая, как гнев медленно улетучивается. А все этот дурацкий чай.

Действительно, виноват был тот мужчина.

Мистер Бэнкс. Саксон Бэнкс.

Необычное имя.

Она дотронулась кончиками пальцев до прохладной гладкой поверхности айпада.

Не ищи его в Интернете, умоляла Джейн, и Мадлен обещала, но желание увидеть мерзавца оказалось непреодолимым. Точно так же, услышав сюжет о преступлении, она всегда хотела увидеть преступника, рассмотреть его или ее лицо — а нет ли на нем признаков порока. Почти всегда она их находила. А как это было просто — набрать в маленьком прямоугольнике всего несколько слов. Казалось, пальцы делают это без ее ведома, и, пока она все еще раздумывала, нарушать обещание или нет, перед ней на экране уже появились результаты поиска, словно «Гугл» был частью ее интеллекта и стоило ей только подумать о чем-то, как это происходило.

Она просто быстренько глянет, пробежит глазами, а потом закроет страницу и удалит все ссылки на Саксона Бэнкса из регистрации поиска. Джейн никогда не узнает об этом. Вряд ли Мадлен могла бы предпринять что-то в отношении него. В ее планы не входило замышлять месть. Хотя часть ее сознания уже работала в этом направлении. Провернуть какую-нибудь аферу? Украсть его деньги? Публично унизить или дискредитировать его? Можно найти способ.

Она сделала двойной клик, и на экране появилась фотография главы корпорации. Застройщик по имени Саксон Бэнкс живет в Мельбурне. Это он? Красивый мужчина с сильной челюстью и самодовольной ухмылкой, казалось, смотрит прямо на Мадлен с задорным, едва ли не агрессивным выражением.

— Ты козел, — громко произнесла Мадлен. — Думаешь, тебе позволено творить что угодно и с кем угодно?

Что она сделала бы на месте Джейн? Она не могла себе вообразить, что отреагировала бы, как Джейн. Мадлен отвесила бы ему оплеуху. Ее не обескуражили бы слова «жирная» и «уродливая», потому что самооценка в отношении ее внешности была высокой, даже в девятнадцать или особенно в девятнадцать. Она знала себе цену.

Возможно, этот человек специально выбирал девушек, которые, по его мнению, были бы уязвимы для его оскорблений.

Или такой ход ее мыслей просто еще один способ обвинить жертву? Такого со мной не случилось бы. Я бы сопротивлялась. Я бы этого не потерпела. Он не пошатнул бы мое самоуважение. В тот момент Джейн была такой уязвимой — обнаженная, с ним в постели, глупая девочка.

Мадлен одернула себя. «Глупая девочка». Она сейчас подумала то же самое, что и Эд. Утром она извинится перед ним. Пожалуй, вслух извиняться не станет, но сварит ему яйцо всмятку, и он поймет.