Большая маленькая ложь

Медсестра сказала, что скоро ее отвезут на рентген. Родители с Зигги должны были сейчас приехать. Она взглянула на дверь палаты, желая только того, чтобы кто-нибудь пришел и спас ее от этого разговора.

– А какие отношения были у вас с Перри? Вы были друзьями?

Джейн вспомнила о том моменте, когда он снял парик и стал Саксоном Бэнксом. Ей так и не доведется рассказать ему, что у него есть сын по имени Зигги, который любит тыкву. Она не дождется от него извинения. И она ради этого приехала в Пирриви? Потому что хотела от него раскаяния? И думала, что добьется раскаяния?

Она закрыла глаза.

– Вчера мы только познакомились, и меня ему представили.

– Мне кажется, вы лжете, – сказал полицейский, положив блокнот. Джейн вздрогнула, услышав в его голосе новые нотки – неумолимость, тяжесть и силу ударяющего молотка. – Вы лжете?

Глава 80

Ктебе пришла какая-то женщина, – сказала мать Селесты.

Селеста подняла глаза. Она сидела на диване с сыновьями, которые смотрели мультики, уютно привалившись к ней с двух сторон. Ей совсем не хотелось шевелиться.

Она не знала, о чем думают дети. Когда она сказала им об отце, они расплакались, но, может быть, они плакали оттого, что Перри обещал утром взять их на рыбалку к скалам, но этого не случилось.

– Почему папа не полетел? – прошептал Джош. – Когда упал с балкона? Почему он не полетел?

– Я знал, что он не умеет летать, – обиженно произнес Макс. – Я знал, он все выдумывает.

Она догадывалась, что сейчас они так же озадачены и потрясены, как и она, и что единственной реальной вещью им кажутся яркие мелькающие цвета персонажей мультика.

– Это не очередная журналистка, нет? – спросила Селеста.

– Ее зовут Бонни, – ответила мать. – Говорит, она одна из школьных мам и хочет буквально на несколько минут видеть тебя. Говорит, это важно. Она принесла вот это. – Мать подняла блюдо. – Она сказала, это вегетарианская лазанья.

Мать изогнула бровь, показывая свое отношение к вегетарианской лазанье.

Осторожно отодвинув мальчиков, Селеста встала. Они что-то недовольно пробурчали, но не оторвали глаз от телевизора.

Бонни дожидалась ее в гостиной. Она стояла совершенно неподвижно, глядя на океан. На спину с йоговской осанкой ей падала длинная белокурая коса. Селеста остановилась в дверях, на миг задержав на ней взгляд. Это была женщина, виновная в смерти ее мужа.

Бонни медленно повернулась с печальной улыбкой:

– Селеста.

Невозможно было себе представить, что эта тихая женщина со светящейся кожей кричит: «Мы видим! Мы видим, черт бы вас побрал!» Невозможно было себе представить, что она ругается.

– Спасибо за лазанью, – искренне поблагодарила Селеста.

Она знала, что скоро ее дом заполнится скорбящими родственниками Перри.

– Что ж, это самое меньшее… – Ее спокойное лицо мгновенно исказилось неподдельной болью. – Слово «жаль» вряд ли подходит для моего поступка, но я должна была прийти и сказать это.

– Это был несчастный случай, – прошептала Селеста. – Вы не хотели, чтобы он упал.

– Ваши мальчуганы… Как они?..

– Вряд ли они что-то всерьез понимают, – сказала Селеста.

– Да, пожалуй, – согласилась Бонни. Она медленно выдохнула через рот, как будто демонстрировала йоговское дыхание. – Сейчас я поеду в полицию. Хочу сделать заявление и рассказать, как все в точности произошло. Вам не придется лгать ради меня.

– Я уже сказала им вчера вечером, что не видела…

Бонни подняла руку:

– Они вернутся, чтобы получить надлежащие свидетельские показания. На этот раз просто скажите им правду. – Она глубоко и медленно вдохнула. – Я собиралась врать. Понимаете, я в этом поднаторела. Я опытная лгунья. Когда я подрастала, то все время врала. Полиции. Социальным работникам. Мне приходилось скрывать большие секреты. Утром я даже беседовала с журналисткой, и все было здорово, но потом – не знаю. Я поехала к матери за дочкой и, входя в дом, вспомнила тот последний раз, когда видела, как отец бьет маму. Мне было двадцать, совсем взрослая. Я приехала к ним в гости, и это началось. Мама что-то сделала, не помню что. Положила ему на тарелку мало кетчупа. Засмеялась не тем смехом. – Бонни посмотрела прямо Селесте в глаза. – Ну, вы знаете.

– Знаю, – хрипло произнесла Селеста.

Она положила руку на то место дивана, куда Перри однажды прижимал ее голову.