Большая маленькая ложь

— Да, я вопила, потому что Абигейл собирается выставить на торгах онлайн-аукциона свою девственность, чтобы воспрепятствовать детским бракам, — продолжала Мадлен.

Селеста была первым человеком, которому она осмелилась сказать об этом. Ей отчаянно хотелось с кем-то поделиться.

— Она — что?

— Это все ради правого дела, — с насмешливым безразличием произнесла Мадлен. — Так что я, разумеется, согласна.

— Ох, Мадлен! — Селеста положила ладонь ей на плечо, и Мадлен почувствовала, что сейчас расплачется.

— Взгляни, — сказала Мадлен. — Вот адрес ее сайта. Абигейл отказывается закрыть его, несмотря на то что люди пишут о ней всякие мерзости.

Селеста поморщилась:

— Пожалуй, это лучше, чем продавать себя для финансирования наркомании.

— Да уж, пожалуй, — согласилась Мадлен.

— Она совершает один из этих благородных символических поступков, так ведь? — размышляла Селеста, вновь прикладывая ладонь к затылку. — Наподобие того, когда в период холодной войны та американка проплыла Берингов пролив между США и СССР.

— О чем ты говоришь?

— Это было в восьмидесятых. В то время я училась в школе, — сказала Селеста. — Помню, что считала глупым и бесполезным плыть в ледяной воде, но, знаешь, это возымело действие.

— Так ты считаешь, не следует смущаться и пусть торгует своей девственностью? Похоже, у тебя от вируса помутился рассудок.

Селеста заморгала и, немного покачнувшись, оперлась рукой о стену.

— Нет. Конечно нет. — Она на миг прикрыла глаза. — Просто я считаю, ты можешь ею гордиться.

— Ммм, — промычала Мадлен. — Пожалуй, тебе лучше снова лечь. — На прощание она чмокнула Селесту в прохладную щеку. — Надеюсь, скоро тебе будет лучше, и тогда ты, вероятно, захочешь проверить детей на вшивость.

Глава 65

За восемь часов до вечера викторин

Все утро не переставая лил дождь, и, пока Джейн ехала обратно в Пирриви, он так усилился, что ей пришлось прибавить громкость приемника и поставить стеклоочистители на быстрый режим.

Она возвращалась из дома родителей, куда отвезла Зигги. Она договорилась с родителями еще пару месяцев назад, когда все получили приглашение на вечер викторин и Мадлен, разволновавшись, заговорила о костюмах и размещении материалов для викторины.

Очевидно, бывший муж Мадлен преуспел в публичных викторинах («Понимаете, Натан проводил много времени в пабах»), и для Мадлен было очень важно, чтобы их стол побил его стол.

— И хорошо было бы победить команду Ренаты, — сказала тогда Мадлен. — Или любую команду с одаренным и талантливым ребенком, потому что все они втайне надеются, что гениальные мозги их дети унаследовали от них.

Мадлен говорила, что она сама безнадежна в викторинах, а Эд не знает ничего, что произошло после 1989-го.

— Моя обязанность будет состоять в том, чтобы приносить вам выпивку и растирать плечи, — сказала она тогда.

Учитывая все драмы прошедшей недели, Джейн поначалу сказала родителям, что не пойдет. Зачем подвергать себя подобному испытанию? Кроме того, если она не пойдет, то сделает доброе дело. Организаторы петиции увидят в этом хорошую возможность собрать больше подписей. Если она пойдет, то поставит бедняг в затруднительное положение, когда им придется просить ее подписать петицию об исключении собственного ребенка.

Но в то утро, прекрасно выспавшись, Джейн проснулась от шума дождя в необычно приподнятом настроении.

Ее проблемы еще не решены, но скоро все образуется.

Мисс Барнс ответила на ее электронное письмо, и они договорились встретиться перед занятиями в понедельник утром. После вчерашнего посещения парикмахерской Джейн послала Селесте эсэмэску, предлагая вместе выпить кофе, но Селеста ответила, что болеет и лежит в постели. Джейн колебалась, стоит ли до понедельника говорить подруге про Макса. Бедная девочка больна. Ей не нужны плохие новости. Наверное, в этом нет необходимости. Селеста такая славная и не позволит, чтобы это повлияло на их дружбу. Все будет хорошо. О петиции постепенно забудут. Может быть, узнав правду, некоторые родители даже извинятся перед Джейн. А она проявит великодушие. В этом нет ничего невозможного. Ей не хотелось передавать бедной Селесте свое звание плохой матери, но люди, узнав, что задирой был ребенок Селесты, отреагируют на это по-другому. Никто не станет составлять петицию об исключении Макса. Богатых и красивых людей обычно не изгоняют. Селеста и Перри, конечно, огорчатся, но Макс получит необходимую помощь. Все пройдет. Буря в стакане воды.

Она сможет остаться в Пирриви, продолжать работать в «Блю блюз» и пить кофе, сваренный Томом.

Она знала за собой эту предрасположенность к приступам безумного оптимизма. Если по телефону к ней обращался незнакомый голос: «Миз Чепмен?», ей на ум в первый момент приходила какая-нибудь нелепая мысль вроде: «Может, я выиграла машину!» Хотя она никогда не участвовала в конкурсах. Ей нравилась эта ее особенность, даже если оптимизм снова оказывался безосновательным.

— Пожалуй, я все-таки пойду на вечер викторин, — сказала она матери по телефону.

— Вот и хорошо, — обрадовалась мать. — Выше голову!