Большая маленькая ложь

— Ну и дела! Бедная девочка! — Натан вывалил цветы ей на колени. — Говорят, тебе довольно долго придется ходить на костылях.

— Да, но…

— Абигейл уже сказала, что переедет домой, чтобы помогать тебе.

— О-о! — Мадлен принялась перебирать лепестки цветов. — Что ж, я поговорю с ней об этом. У меня все будет замечательно. Ей необязательно ухаживать за мной.

— Нет, но мне кажется, она хочет вернуться домой, — сказал Натан. — Ищет предлог.

Мадлен и Эд переглянулись. Эд пожал плечами.

— Я всегда считал, это нововведение себя изживет, — высказался Натан. — Она скучает по маме. Мы не ее настоящая жизнь.

— Верно.

— Ну, мне пора идти, — сказал Эд.

— Можешь на минуту задержаться, приятель? — спросил Натан. Широкая позитивная улыбка исчезла, и теперь он стал похож на человека, по вине которого произошло ДТП. — Я бы хотел немного поговорить с вами… о том, что, гм, произошло вчера вечером.

Эд скривился, но пододвинул второй стул к своему и жестом пригласил Натана сесть.

— О-о, благодарю, приятель, — с излишним жаром произнес Натан.

Последовала долгая пауза.

Эд откашлялся.

— Отец Бонни отличался буйным нравом, — без предисловий начал Натан. — Весьма буйным. Наверное, я не знаю и половины того, что он вытворял. Не с Бонни. С ее мамой. Но Бонни и ее младшая сестра все это видели. У них было очень тяжелое детство.

— Не думаю, что мне следует… — начал Эд.

— Я не был знаком с ее отцом, — продолжал Натан. — Он умер от сердечного приступа до моего знакомства с Бонни. Как бы то ни было, Бонни… Ну, один психиатр диагностировал у нее посттравматический стресс. В основном она чувствует себя хорошо, но у нее бывают ужасные ночные кошмары и, гм, по временам некоторые сложности.

Выдав все секреты своего трудного, как поняла теперь Мадлен, брака, он уставился пустыми глазами мимо Мадлен на стену за ее головой.

— Ты не обязан рассказывать нам все это, — сказала Мадлен.

— Она хороший человек, Мэдди, — с каким-то отчаянием произнес Натан.

Он не смотрел на Эда. Глаза его остановились на Мадлен. Он взывал к их истории. Взывал к воспоминаниям о прошлой любви. И хотя он бросил ее, но просил забыть об этом и вспомнить те дни, когда они были без ума друг от друга, когда просыпались с блаженными улыбками. Это был бред, но она понимала, что он просит именно об этом. Он просил поддержки у двадцатилетней Мадлен.

— Она чудесная мать, — сказал Натан. — Самая хорошая. И уверяю тебя, она совсем не хотела, чтобы Перри выпал с балкона, просто, когда она увидела, что он ударил Селесту…

— Что-то замкнулось, — закончила фразу Мадлен.

Мысленным взором она увидела, как Перри элегантно отводит назад натренированную руку. Услышала гортанный голос Бонни. Она вдруг поняла, как много степеней зла существует на свете. Маленькое зло, как ее собственные язвительные слова. Или то зло, когда ребенка не приглашают на день рождения. Зло покрупней, когда бросают жену с новорожденным ребенком или спят с няней дочери. И еще тот сорт зла, с которым Мадлен не доводилось сталкиваться, — проявление жестокости и насилия в гостиничных номерах и загородных домах; торговля маленькими девочками, наносящая непоправимый ущерб невинным душам.

— Знаю, ты мне ничего не должна, — сказал Натан, — поскольку я поступил с тобой совершенно непростительно, когда Абигейл была младенцем, и…

— Натан, — прервала его Мадлен.

Все это было безумием и не имело смысла, потому что она не простила его и не собиралась прощать. До конца дней он будет сводить ее с ума, и однажды он поведет Абигейл по проходу в церкви, и она будет всю дорогу скрежетать зубами, но он все-таки часть ее семьи, и ему отведено место на куске картона с изображением ее генеалогического древа.

Как было втолковать Эду, что ей совсем не нравится Бонни, что она не понимает ее, но готова лгать ради нее точно так же, как не задумываясь солжет ради Эда, своих детей и матери. И каким бы странным и невероятным это ни казалось, но получалось, что Бонни тоже ее семья.

— Мы не собираемся ничего говорить полиции, — сказала Мадлен. — Мы не видели, что произошло. Ничего не видели.

Эд встал, заскрипев стулом, и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

* * *

Сержант уголовной полиции Эдриан Куинлан. Кто-то замалчивает правду о том, что произошло на балконе.

Глава 79

У полицейского был вид молодого симпатичного папаши из провинции, но в усталых зеленых глазах угадывались искушенность и проницательность. Он сидел у больничной кровати Джейн с ручкой и желтым блокнотом.

— Позвольте уточнить. Вы стояли на балконе, но смотрели в зал?

— Да, — ответила Джейн. — Из-за этого шума. Люди бросались разными предметами.

— А потом вы услышали крик Селесты Уайт?

— Думаю, да, — сказала Джейн. — Все это сбивало с толку. Была ужасная неразбериха. И эти коктейли с шампанским.

— Да, — вздохнул полицейский. — Эти коктейли с шампанским. Я уже много о них наслышан.

— Все здорово напились, — сказала Джейн.

— Где вы стояли по отношению к Перри Уайту?

— Гм, пожалуй, где-то сбоку.