Большая маленькая ложь

— По-моему, Джейн на вид лет двенадцать, — сказал Эд. — Абигейл выглядит старше ее. У меня в голове не укладывается, что она родительница. — Он с улыбкой наставил зубную щетку на Мадлен. — Но она будет нашим секретным оружием на предстоящем вечере викторин. Она знает ответы на все вопросы по поводу поколения «игрек».

— Полагаю, в поп-культуре я разбираюсь лучше Джейн, — заявила Мадлен. — У меня создается впечатление, что она нетипична для девушки двадцати четырех лет. В чем-то она кажется даже старомодной, как люди из поколения моей матери.

Она рассмотрела свое лицо, вздохнула и поставила баночку с кремом на полку.

— Вряд ли она такая уж старомодная, — заметил Эд. — Ты говорила, что она забеременела после одной ночи.

— Она приняла решение и родила ребенка, — сказала Мадлен. — Это довольно-таки старомодно.

— Но тогда она должна была оставить его на ступенях церкви. В плетеной корзине… Послушай, а что там со жвачкой? Она весь день ее жевала.

— Знаю. Это у нее типа зависимости.

Эд выключил свет в ванной. Подойдя к противоположным сторонам кровати, оба включили лампы и плавным синхронным движением отодвинули одеяло. В зависимости от настроения Мадлен, это доказывало, что у них идеальный брак или что они, представители среднего класса, погрязли в рутине, а потому необходимо продать дом и отправиться в путешествие по Индии.

— Мне бы очень хотелось создать для Джейн новый облик, — размышляла Мадлен, пока Эд искал страницу в книге. Он был большим поклонником детективов Патриции Корнуэлл с таинственными убийствами. — Напрасно она зачесывает волосы назад. Прилизанный вид. Надо добавить объема.

— Объем, — пробормотал Эд. — Точно. Вот чего ей не хватает. Я подумал о том же. — И он перевернул страницу.

— Надо помочь ей найти бойфренда, — заявила Мадлен.

— Вот и займись этим.

— Я бы с удовольствием и Селесте создала бы новый имидж, — сказала Мадлен. — Знаю, это звучит странно. Она красива независимо от имиджа.

— Селеста? Красива? — удивился Эд. — Я что-то не заметил.

— Ха-ха! — Мадлен подняла свою книгу, но сразу положила обратно. — Они такие разные, Джейн и Селеста, но мне кажется, в чем-то они очень похожи. Не могу понять в чем.

Эд опустил свою книгу тоже:

— Я скажу тебе, в чем они похожи.

— И в чем же?

— Они обе ущербные.

— Ущербные? В каком смысле?

— Не знаю, — ответил Эд. — Просто я могу отличить ущербных девиц. Встречался с такими. За милю распознаю телку с приветом.

— Так я тоже была ущербная? — спросила Мадлен. — Это тебя и привлекло?

— Нет, — ответил Эд и снова взял книгу. — Ты не была ущербной.

— Нет, была! — возразила Мадлен. Ей тоже хотелось быть интересной и ущербной. — Когда ты со мной познакомился, я была такой несчастной.

— Есть разница между несчастной девушкой и ущербной, — пояснил Эд. — Ты чувствовала печаль и обиду. Может быть, у тебя было разбито сердце, но сама ты не была сломлена. А теперь помолчи, потому что сейчас я попадусь на отвлекающий маневр, но я не хочу этого, миз Корнуэлл, не хочу.

— Ммм, — замычала Мадлен. — Ну, Джейн, может, действительно немного ущербная, но я не понимаю, в чем может быть ущербной Селеста. Она красива, богата, у нее счастливый брак и нет бывшего мужа, который отбирает у нее дочь.

— Он не пытается отобрать у тебя дочь, — сказал Эд, возвращаясь к чтению. — Дело в том, что Абигейл — подросток. Все подростки немного полоумные, ты же знаешь.

Мадлен взяла свою книгу.

Она думала о Джейн и Зигги, которые днем шли рука об руку от ее дома по подъездной дорожке. Зигги что-то рассказывал Джейн, энергично жестикулируя, а Джейн наклонила голову набок, держа в свободной руке ключи от машины. Мадлен слышала, как она сказала: «Знаю! Пойдем в тот ресторан, где мы ели эти вкусные тако!»

При взгляде на них на Мадлен нахлынули воспоминания о тех временах, когда она была матерью-одиночкой. Пять лет она жила вдвоем с Абигейл в небольшой квартире с двумя спальнями над итальянским рестораном. Они ели много пасты, которую покупали навынос, и бесплатного чесночного хлеба. Мадлен поправилась на семь килограммов. Их знали как девочек Маккензи из квартиры 9. Она изменила фамилию Абигейл на свою девичью и отказалась вновь менять фамилию, когда вышла за Эда, не желая показаться смешной. Мадлен не могла допустить, чтобы Абигейл носила фамилию отца, который предпочитал проводить Рождество на пляжах Бали с этой дрянной маленькой парикмахершей. Парикмахершей с никудышными волосами — черные корни и секущиеся концы.

— Я всегда считала, что наказанием Натану за его предательство будет то, что Абигейл не станет любить его так, как меня, — сказала она Эду. — Я привыкла все время говорить себе об этом. Абигейл не захочет, чтобы Натан вел ее по проходу в церкви. Ему придется расплачиваться за все, думала я. Но знаешь что? Он не расплачивается за свои грехи. Теперь у него есть Бонни, которая милее, моложе и красивее меня, у него есть новая дочь, знающая весь алфавит, да к тому же и Абигейл! Ему все сходит с рук, и он ни о чем не жалеет.