Большая маленькая ложь

У него не было обручального кольца. Возможно, дома есть подружка, но Джейн не было дела до его связей, и она не собиралась заводить с ним роман. Одна ночь любви. У нее никогда такого не было. Она всегда отличалась стыдливостью. Теперь пришло время быть молодой, свободной и чуть-чуть сумасшедшей. Это все равно что поехать в отпуск и повеселиться на всю катушку. И это будет такая классная ночь в пятизвездочном отеле с пятизвездочным мужчиной. Сожалений не будет. Пусть Зак отправляется в свое жалкое путешествие и щупает девиц на заднем сиденье автобуса.

Саксон был забавным и сексуальным. Успешный застройщик. Он не говорил слова «успешный», но это подразумевалось. Они все смеялись и смеялись, пока стеклянная кабина лифта скользила вверх. Потом приглушенная ковром неожиданная тишина коридора. Он вставил ключ в замочную скважину, и зажегся крошечный зеленый огонек.

Она напилась, но не сильно. Легкое опьянение и оживление. Почему бы и нет? Она все повторяла про себя: почему бы не оторваться по полной? Почему не встать на край и не спрыгнуть в никуда? Стать немного испорченной? Это весело. Это забавно. Это настоящая жизнь, которую хотел испытать Зак, отправившись в автобусный тур по Европе и залезая на Эйфелеву башню.

Саксон налил ей бокал шампанского, и они вместе выпили, глядя на открывающуюся из окна панораму, а потом он взял у нее бокал и поставил его на ночной столик. У нее было ощущение, будто она участвует в сцене из кино, которую видела до этого не раз, хотя в душе смеялась над его претенциозной властностью.

Он положил ей ладонь на затылок и притянул к себе, словно исполнял безупречное танцевальное па. Потом поцеловал, положив другую руку ей на поясницу. Его лосьон после бритья пах деньгами.

Она пришла сюда, чтобы заняться с ним сексом. Она не передумала, не сказала «нет». Безусловно, это не было изнасилованием. Она, глупо хихикая, сама помогла ему раздеть себя. Потом легла с ним в постель. Был один момент, когда они прижимались друг к другу обнаженными телами, и она, увидев эту волосатую, незнакомую ей грудь, испытала вдруг отчаянную тоску по родному телу Зака, по его запаху, но все было нормально, она была готова довести дело до конца.

— Презерватив? — в нужный момент пробормотала она подходящим для случая хриплым шепотом, подумав, что он позаботится об этом с той же осмотрительностью, с какой делал все остальное, и что презерватив будет первоклассный, но в этот момент он сомкнул руки вокруг ее шеи и спросил: — Когда-нибудь пробовала такое?

Она почувствовала твердые тиски его рук.

— Это здорово. Тебе понравится. Кайф, как от кокаина.

— Нет, — сказала она.

Схватив его за руки, она пыталась остановить его. Сама мысль об удушье была ей невыносима. Она не любила даже плавать под водой.

Продолжая сжимать ей шею, он не сводил с нее глаз. Потом осклабился, словно не душил, а щекотал ее.

Потом отпустил.

— Мне не нравится! — еле выдохнула она.

— Извини, — сказал он. — Вкус к этому можно развить. Тебе надо расслабиться, Джейн. Ты какая-то одеревенелая. Давай.

— Нет. Прошу тебя.

Но он сделал это снова. Она слышала издаваемые ею самой омерзительные и позорные рыгающие звуки. Она думала, ее вырвет. Тело покрылось холодным потом.

— Все-таки нет? — Он отвел руки. Глаза его стали жесткими. Но, скорее, они всегда были жесткими.

— Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не делай этого больше.

— Ты занудливая маленькая сучка. Просто хочешь, чтобы тебя трахнули. Ты за этим сюда пришла, а?

Навалившись на нее, он толчками вошел в нее, словно управлял каким-то механизмом. Двигаясь, он приблизил губы к ее уху и разразился потоком обидных, злых слов, которые проникли прямо ей в душу и остались там.

Ты ведь просто жирная, уродливая девчонка, правда? С этой дешевой бижутерией и дрянным платьем. Кстати, у тебя изо рта разит. Надо бы заняться гигиеной полости рта. Господи. И похоже, никаких оригинальных мыслей. Хочешь совет? Научись немного уважать себя. Займись похудением. В спортзал, блин, пойди, что ли. Перестань есть всякую дрянь. Ты никогда не станешь красивой, но по крайней мере не будешь толстой.

Она никак не отреагировала на эти слова, а только таращилась на светильник под потолком, который смотрел на нее немигающим злобным оком, все подмечая и соглашаясь со всем, что он сказал. Когда он отодвинулся от нее, она не пошевелилась, словно ее тело больше ей не принадлежало, словно она была под анестезией.

— Посмотрим телик? — взяв пульт, сказал он, и телевизор в ногах кровати ожил.