Большая Охота

Медлить было некогда. Я сунул локатор за пояс, сгреб слитки в охапку и побрел в сторону берега. Оказалось, что золото весит даже больше, чем я думал, к тому же ходить в ластах – то еще удовольствие. Пришлось их скинуть – обратно ведь не придется. Но и без ласт идти было нелегко, ноги проваливась в ил и песок по щиколотку. Еще хуже дело пошло, когда пришлось преодолевать протянувшуюся по дну гряду рифов, которую я даже не заметил, проплывая над ней. Перелезая через шершавые, поросшие кораллами камни, я в кровь разбил колено и в нескольких местах разодрал гидрокостюм. Под конец, уже почти у самого берега, истощился запас кислородного картриджа. Чтобы его заменить, следовало освободить руки от золота, но у меня не было уже ни сил, ни желания собирать потом слитки обратно. Так что я решил выбираться из воды на остатках дыхательной смеси, с уже бьющим тревогу физиологическим индикатором. Когда он подает сигнал о закончившемся порошке, вдох сделать примерно вдвое труднее, поскольку основной раздаточный клапан подает вдвое меньше кислорода в загубник. C учетом повышенной физической нагрузки это было в высшей степени неприятно, так что на берег я выбрался совершенно измученным.

Коча сидел у самой воды на корточках и напевал какую-то заунывную песню на незнакомом мне языке.

– Ты похож на древнего зверя, выбравшегося из океана на сушу, – сказал он, когда я сдирал с себя маску и выплевывал изо рта загубник. – И как тебе было под водой?

– Бывало и лучше, – произнес я пересохшими губами. – Приятного мало, хотя и красиво там.

– Нельзя противоречить стихии, – вздохнул австралиец. – Нельзя дышать воздухом под водой. Рыбы так не делают, значит это неправильно. У тебя губы потрескались.

– Переживу.

На сваленные в песок слитки Коча почти не обратил внимания, а вот меня поразили выброшенные на берег рыбы. Их были сотни, они неподвижно лежали у кромки воды – яркие, полосатые, разноцветные.

– Сколько еще будет действовать отрава? – спросил я.

– Концентрация яда большая. Может, до вечера.

– Всю рыбу в бухте убили…

– Не всю. Только ту, что оказалась на берегу. Остальная проснется к вечеру.

– А торпеды? – насторожился я.

– Торпеды так же, если их не выпотрошить. Это же не яд, а скорее наркотик, парализующий алкалоид. Мои предки применяли его именно потому, что вся не выловленная рыба оживала.

Отдышавшись, я не без труда стянул с ободранной кожи измочаленный в лохмотья гидрокостюм, оставшись в одних плавках. Коча протянул мне одежду, но я отрицательно помотал головой – было жарко, а раздражать тканью свежие ссадины не хотелось. Глянув на экран локатора, я не досчитался пяти торпед – теперь только шесть тварей, разделившись на две тройки, барражировали на безопасном удалении от бухты. Парализованных не прибавилось, а это говорило о том, что часть торпед пропала из зоны действия локатора, скорее всего отправившись за подмогой. По опыту атаки на «Принцессу Регину» я знал, что это не предвещало ничего хорошего.

Я взял ракетное ружье, патронташ c выстрелами и положил локатор на песок рядом с собой. Все шесть торпед находились примерно в трех километрах от берега, то есть на предельной для стрельбы дальности. В принципе, поскольку местоположение каждой твари было известно в точности, я мог бы попытаться с нескольких выстрелов поразить хотя бы одну стаю, но пока не видел в этом необходимости. Если они так и будут болтаться за пределами бухты, не принимая никакого решения, то какой смысл ввязываться в драку и попусту сотрясать воду взрывами? Несмотря на то, что удаление от баржи до целей было приличным, а боевой вес торпед не очень велик, но все же, как уверил меня Борис, компрессия от любого взрыва под водой может оказать серьезное поражающее действие. Поэтому рисковать без особых на то причин я считал неуместным. Максимум, что я мог сделать в создавшейся ситуации, это ждать дальнейшего ее развития и открывать огонь лишь в том случае, если торпеды найдут какой-то способ подойти ближе к затонувшей барже.

Минут через десять из воды выбрался уставший и ободранный Борис с шестью слитками золота. В отличии от меня он не стал сбрасывать ласты, а просто снял их и закрепил на поясе, чтобы облегчить себе обратный путь.

– Проклятые рифы! – зло пробурчал он, выплюнув загубник и сняв маску с лица. На лбу и на скулах у него остались красные следы от прижатого давлением эластида.

– Где Катя? – сразу спросил я.

– Вытаскивает слитки из баржи.

– Ты ее что, одну там оставил?!

– А ты хотел, чтобы она перлась с двумя пудами золота через рифы? – остудил он меня.

В его словах был резон, но беспокойство меня все равно не оставило. Борис взял локатор и некоторое время молча смотрел на экран.

– Что они по-твоему задумали? – спросил он.

– Пять тварей ушли. Скорее всего за подмогой.

– За какой?

– Не знаю.

– Но ты ведь сталкивался с ними в океане!