Большая охота

– Смотри, Генрих! Новая машина! Альбатрос С1! Скорость – сто сорок километров в час, поднимается почти на три с половиной тысячи метров! Скороподъемность и маневренность гораздо выше, чем у того же Авиатика, и это – при таком же моторе! Берет в полтора раза больше бомб – почти сто килограммов, а самое главное – два пулемета, один из них – курсовой. Правда, пока ставят австрийские Шварцлозе, наверное, из-за недостатка наших Шпандау. Но скажу тебе по секрету, говорят, что Фоккер у себя в Шверине придумал какую-то замечательную штуковину, которая позволяет стрелять сквозь винт, и мы наконец-то сможем вернуть должок и надрать задницу бриттам и лягушатникам! И, наконец, конструкторы все же сделали место летчика впереди. Теперь обзор ничем не закрывается в самый неподходящий момент! – Восторженный поклонник авиации, фон Шмеллинг готов был говорить о новом аэроплане бесконечно. – Я встречался с несколькими ребятами из нашей летной школы, отзывы о нем только хвалебные. Да и сам успел полетать немного. Это – не машина, это – верный и надежный товарищ, который понимает тебя с полуслова!

– Лотар! Мне теперь долго не подняться в небо! – Гауптман говорил жесткими рублеными фразами. – Из-за этой чертовой истории с отрядом я теперь не скоро взлечу!..

– Друг мой Генрих, как ты ошибаешься! Готов поспорить на бутылку хорошего французского коньяка, что ты сегодня же очутишься в небе. – С этими словами барон похлопал по крылу своего аэроплана.

– Лот!.. Ты хочешь сказать, что…

– Я хочу сказать, что самолет двухместный, а мне что-то не хочется сегодня больше сидеть за штурвалом. И я с удовольствием уступлю место тебе. Покатаешь меня? А, Генрих?..

– Но… Если твоему начальству станет известно, что…

– Эти зажравшиеся штабные крысы могут катиться ко всем чертям в преисподнюю! Мне плевать на то, что они скажут или подумают. Во всяком случае, Лотар фон Шмеллинг унд Лотецки всегда мог постоять за себя! И, насколько я помню, мой друг, Генрих фон Штайнберг – тоже! Ты же – отличный летчик! Вспомни летную школу – ты, я и небо!.. Кстати, я предусмотрительно захватил с собой второй пилотский шлем… Ну, так что, летим?.. Я думаю, что нам обоим не помешает небольшая прогулка перед обедом, которым, я надеюсь, ты угостишь своего старого друга. И не забудь про коньяк!..

Через полчаса дозаправленный аэроплан был готов к взлету. Гауптман занял место пилота, фон Шмеллинг устроился сзади в роли наблюдателя. Водитель и автомеханик были привлечены в качестве наземного персонала.

– Лот, заряди пулеметы!

– От кого ты собираешься отстреливаться, Генрих? В небе давно уже нет ни одного вражеского аппарата, а коровы, к счастью, пока не летают.

– Я хочу слетать на разведку. Мы зажали русских в клещи, но до сих пор не знаем их места базирования. Егеря и пехота вслепую прочесывают леса, мы теряем драгоценное время. С помощью твоей «птички» можно сделать это гораздо быстрее. Но им вряд ли понравится, если их обнаружат.

– Хорошо!.. Это те, из-за кого у тебя неприятности?

– Да. До вчерашнего дня сомневался, теперь – знаю точно: это они! Подробно расскажу тебе за обедом…

Прозвучали давно не слышанные, но до сих пор милые уху команды «Заводи!» и «От винта!», мотор затарахтел, прогреваясь. Фон Штайнберг проверил ход штурвала, работу рулей, осторожно тронул аэроплан с места, начал разбег. И через несколько мгновений ощутил ни с чем не сравнимое чувство радости от полета, когда они оторвались от земли. «Альбатрос» действительно был легким в управлении, моментально слушался малейших движений опытных рук на штурвале. Сделав пару кругов, чтобы окончательно освоиться с аппаратом, гауптман направил «птичку» на северо-восток.

Ветер радостно обдувал лицо, под крылом проплывали темно-зеленые пятна рощиц и лесов, поля, тонкие ниточки дорог. Справа вдали блеснула водная гладь реки. Гауптман развернул аэроплан в пологом вираже и взял курс на лес, в котором, по его мнению, мог разместиться русский отряд.