Большая охота

– Обещать они мастера, – согласился Ротауд, уже почти слившийся с туманом. – Да только хоть бы раз обещанное исполнили… Попался на крючок, дак терпи теперь.

– Нет! Нет! Нет! – беззвучный яростный крик летел над Камаргом, угасая с каждой секундой. Непроглядный туман развеивался. Сквозь него проглянуло темное небо с искрами первых вечерних звезд.

18 октября, утро.

Во вчерашней стычке Дугалу Мак-Лауду изрядно досталось дубинкой по голове, и последствия ударов сказывались до сих пор. Шотландец, пошатываясь, бродил кругами вокруг стоянки, тоскливо взывая:

– Билах! Билах, золотце, вернись! Где ты, тварь кусачая? Вернись, а то хуже будет! Билах, дрянь с копытами, куда ты провалился? Би-илах!

Призывы оставались без ответа. Серый жеребец с дурным характером затерялся среди камаргских просторов.

– Дугал, сделай одолжение – оглянись и скажи, что ты видишь, – голос мистрисс Изабель звучал с необычной кротостью. Впрочем, через мгновение он налился ядом: – Там стоят десять лошадей! Десять, если ты считать не умеешь! Выбери любую и успокойся! Ты завываешь, как проклятый! У меня уже в ушах звенит!

– Не хочу любую, – уперся Дугал. – Знаешь, сколько я за него заплатил? Он единственный меня понимал! Билах! Вернись, мерзавец, я все прощу!

– Похоже, эти двое любят друг друга, – буркнула Изабель, возвращаясь к своему подопечному, старому сервенту Ордена Храма. Мессира Сабортезу к костру приволок на себе Мак-Лауд, уверенный, что старый рыцарь не дотянет до утра. Однако Сабортеза упрямо цеплялся за жизнь и, когда над горизонтом Камарга появился верхний край солнечного диска, все еще дышал. Пусть к нему не возвращалось сознание и порой он хриплым шепотом выкрикивал какие-то непонятные приказы – храмовник оставался в мире живущих. Изабель сделала для него, что смогла, и теперь оставалось только надеяться на милость Господню.

«Надеюсь, эта милость будет достаточна велика, чтобы ее хватило на двоих», – мистрисс Уэстмор бросила взгляд через плечо, туда, где жалась к костерку Бланка. Девица де Транкавель паршиво выглядела, отворачивалась в ответ на любые вопросы и неотрывно следила за Франческо, куда бы тот не шел: наломать камыша для костра, набрать воды или посмотреть, как там лошади. Оставалось только догадываться, что могло произойти ночью с девчонкой – потому что мессир Бернардоне тоже помалкивал.

Именно благодаря Франческо они собрались вновь. Где-то около полуночи, когда туман начал рассеиваться, итальянец рискнул развести костерок на одной из сухих проплешин. Первой к огню выбралась Изабель, благо огненная точка вспыхнула неподалеку от нее. В середине ночи пожаловал с ног до головы заляпанный тиной мессир Гисборн, угрюмый более обычного. Его одежда выглядела так, будто рыцарь сражался со стаей бешеных псов, а поведать о своих подвигах он не пожелал. Ближе к рассвету объявились Дугал и полумертвый Сабортеза. Уцелевшие ждали, вслушиваясь в каждый звук и плеск, но более никто не появился – ни враги, ни немногочисленные друзья.

Костерок дымил, пожирая тростниковые стебли и кривые сучья олив, ночная тьма отступала перед разгорающимся рассветом, и в назначенный ему срок наступил новый день. Храмовник бредил, Франческо метался над своей подругой, а та замкнулась в себе. Гай, не говоря ни слова, поднялся и отправился обыскивать окрестности. Вскоре англичанин вернулся, невозмутимо сообщив: он нашел место, где братья Ордена вчера накрыли увязнувший в болотине отряд Джейля. Там никого нет, только валяются разбросанные вещи и бродят оставшиеся без хозяев кони. Наверняка и еда какая-нибудь сыщется. В общем, они с Дугалом понесут раненого Сабортезу, а остальные вполне в силах идти собственными ногами. Здесь недалеко.

– А сундуки? – немедля вопросил Мак-Лауд.

– Не знаю, не видел. Придем – поищем, – отмахнулся Гай.

Бивак выглядел так, словно через него пронеслось стадо обезумевших кабанов, но общими усилиями его привели в мало-мальский порядок. Драгоценные сундуки с архивом уцелели, только отыскались в разных местах. Мак-Лауд лично составил их в пирамидку, полюбовался на дело рук своих, а затем обуялся тоской по утраченному коню. Под тоскливые призывы шотландца Франческо и Изабель стряпали из найденной провизии нечто съедобное, а Гай снова и снова обшаривал стоянку. Его усилия наконец увенчались успехом – с торжествующим воплем Гай выудил из-под кочки маленький кожаный мешочек, содержащий добрую треть драгоценной лоншановой казны.

– Билах!.. – на очередном призывном вопле Дугал осекся. Из моря желтых тростников вынырнул долговязый конь серой масти и ведущий его под уздцы молодой человек с растрепанной белобрысой шевелюрой. Изабель, помешивавшая палочкой кипящее в котелке варево, сказала: