Большая охота на акул (The Great Shark Hunt)

– Забудь про эфир, – сказал он. – Давай заначим, чтобы пропитать им ковер в гостиничном номере. Но вот, на… Твоя половинка солнечной промокашки. Просто разжуй как жвачку.

Я взял промокашку и съел. Адвокат неуклюже возился с солонкой, в которой был кокс. Открыл ее. Рассыпал. Матерясь, стал хвататься руками за воздух, когда нашу тонкую белую пыль взметнуло и разнесло по трассе через пустыню. Над «Большой красной акулой» взметнулся дорогостоящий смерчик.

– Господи ты Боже! – взвыл он. – Только посмотри, как нас Бог наказал!

– Это нас не Бог наказал, – взревел я. – Это нас ты наказал. Ты же просто наркокоп какой-то! Я с самого начала тебя раскусил, свинья ты легавая!

– Выбирай выражения, – обиделся он. И внезапно ткнул мне в нос толстым черным «Магнумом 357». Эдаким курносым кольтом «Питон» с конусным барабаном. – Здесь стервятников туча. Они еще до рассвета тебя обглодают.

– Ах ты, сволочь! Вот погоди, доберемся до Вегаса, я из тебя отбивную сделаю. Как по-твоему, что с нами сделает наркокартель, когда я нарисуюсь с наркоагентом-самоанцем?

– Замочит нас обоих. Дикарь Генри меня знает. И вообще, я же твой адвокат. – Тут он дико расхохотался. – Ты же наглухо обкислочен, идиот. Просто чудо будет, если мы сумеем добраться до отеля и зарегистрироваться, прежде чем ты в дикую тварь превратишься. Ты к такому готов? Зарегистрироваться в отеле Вегаса под фальшивым именем с намерением совершить крупное мошенничество и с головой, наглухо забитой кислотой? – он снова заржал, потом зажал ноздрю и потянулся к солонке, нацеливаясь тонкой зеленой трубочкой из двадцатибаксовой купюры прямо в остатки порошка.

– Сколько у нас времени в запасе? – спросил я.

– Может, полчаса, – ответил он. – Как твой адвокат, советую гнать со всей дури.

До Лас-Вегаса было всего ничего. Сквозь синеватую дымку пустыни проступали очертания отелей-небоскребов: главный ориентир – «Сахара», затем «Американа» и угрюмый «Тандерберд» – скопище серых прямоугольников вставало вдалеке из кактусов.

Полчаса. Укладываемся впритык. Нашей целью была здоровенная башня отеля «Минт» в самом центре. И если не доберемся туда, пока держим себя в руках, то подальше* к северу, в Карсон-сити, есть еще тюрьма штата Невада. Один раз я там уже побывал, но исключительно взять интервью у заключенных, и возвращаться туда мне не хотелось бы ни под каким видом. А значит, выбора не было: вызов брошен, и плевать на кислоту. Продраться через бюрократическую ахинею, загнать машину в гараж отеля, охмурить администратора, пообщаться с коридорным, расписаться за пропуска для прессы, – и все это липа, махровая нелегальщина, мошенничество чистой воды, но, разумеется, крайне необходимые.

«УБЕЙ ТЕЛО, И УМРЕТ ГОЛОВА»

Эта строчка по непонятной причине появилась в моей записной книжке. Может, в связи с Джо Фрэзером? Интересно, а он вообще жив? Говорить-то способен? Я видел тот бой в Сиэтле – в жуткой давке за четыре места от губернатора, если брать вниз по рядам. Как ни крути, болезненное переживание, истинный конец шестидесятых: Тим Лири в плену у Элдриджа Кливера в Алжире, Боб Дилан стрижет купоны в Гринвич-Виллидж, оба Кеннеди убиты мутантами, Оусли складывает салфетки на Терминал-Айленде и, наконец, невероятно, но факт – Мухаммеда Али сбросил с пьедестала гамбургер в обличие человека, мужик на пороге смерти. Подобно Никсону, Джо Фрэзер победил наконец по причинам, которые люди вроде меня отказываются понимать – во всяком случае, вслух.

Но то была совсем другая эпоха, выгоревшая и бесконечно далекая от похабной реальности мерзкого года от рождества Господа нашего Иисуса Христа, 1971-го. Многое изменилось за эти годы. И сейчас я ехал в Лас-Вегас как редактор раздела мотоспорта симпатичного глянцевого журнальчика, заславшего меня туда на «Большой красной акуле» по причинам, которые никто не удосужился объяснить.

– Просто посмотри, как там и что, – сказали мне, – а дальше уже наше дело…

Конечно. Посмотреть как там и что. Но когда мы прибыли в отель «Минт», мой адвокат оказался не способен ловко справиться с процедурой регистрации. Нам пришлось стоять в очереди со всеми остальными: учитывая наши обстоятельства, задача сверхсложная. Я все твердил себе: «Спокойно, не шуми, ничего не говори… Отвечай, только когда тебя спрашивают: имя, должность, от какого издания. Ничего лишнего, игнорируй страшную дурь в башке, делай вид, что ничего такого не происходит…»

Нет слов, чтобы описать ужас, охвативший меня, когда я наконец прорвался к портье и начал невнятно бормотать. Все мои отрепетированные фразы развеялись под каменным взглядом тетки за стойкой.