Большая пайка

Другу, брату, матери — никому. Вам это может быть сколь угодно противно, но это общее правило. Аксиома, если хотите. Любая целенаправленная деятельность, если в ее основе лежит доверие к людям, обречена. Мало того, она просто вредна.

Во-первых, потому, что цель не достигается и тем самым компрометируется. А во-вторых, что ж… Посмотрите, что вокруг творится. Все рванулись зарабатывать деньги. А толком это делать не умеют. Народ-то откуда — кто из науки, кто из комсомола, кто сам по себе. Ты меня знаешь? Знаю. Ты мне веришь? Верю. Ну давай вместе деньги делать. Давай. А когда потом эти деньги найти не могут, тут и начинается. Ах, так?! Да я тебе поверил! А ты меня обманул! А мы с тобой в одной песочнице играли! И пошла пальба. Не знаю, как у вас, а здесь каждый месяц из Невы двух-трех доверчивых вылавливают. Даже термин появился — бизнес на доверии. Я вам точно говорю — как только этим самым бизнесом на доверии запахнет, месяца через три-четыре жди разборки. Знаете, почему умные иностранцы от нашего российского бизнеса шарахаются? Потому что у них это в генах сидит — просто так, под честное слово, под фу-фу — ничего, никогда и никому. И когда они видят, как у нас ведутся переговоры и заключаются сделки, то сразу же разворачиваются и уходят. А второе правило следующее. К бумагам — любым! — надо относиться предельно осторожно. Бумага — это так, — Илья Игоревич изобразил пальцами легкое шевеление, — голая идея, нематериальный актив, что-то вроде дорожного указателя.

— Почему же? — спросил Сергей.

— Потому же. На любую бумагу, если ее умный человек составляет, всегда найдется контр-бумага. Я ведь знаю, почему вы так воодушевились, посмотрев папочку. У вас двадцать процентов неголосующих акций обнаружилось. Правильно?

Что ж, думаете, Еропкин не знает, что у него большинства нет?

— Я, кстати, за этим к вам и пришел, — напомнил Сергей. — Знает, конечно.

Зато он не догадывается, что мы тоже про это знаем. Так что до поры до времени он может жить спокойно.

— До какой поры и до какого времени?

— Я думаю, что до собрания.

— Нет, дорогой. Тогда уже поздно будет. Вам ведь даже никого перекупать не надо. А следовательно, если он и живет сейчас, как вы говорите, спокойно, то совсем не поэтому.

— Ладно, — сказал Сергей. — Я понимаю, вы меня жизни учите. Большое спасибо. Сдаюсь. Больше не могу ничего придумать.

— Эх, — вздохнул Илья Игоревич. — Бизнесмены. Ладно, слушайте. Он к собранию свои двадцать процентов обратно получит.

— Это как же?

— Очень просто. Возьмет и спрячет бумажки о выходе из акционеров. И эти четырнадцать гавриков либо сами на собрание придут, либо, что вероятнее всего, выдадут ему доверенности. И дело с концом.

Сергей задумался.

— Не получится, — сказал он наконец. — Бумажки эти, которые, как вы говорите, Еропкин спрячет, заверены нотариусом. Наверное, я какую-нибудь справку смогу взять…

Илья Игоревич посмотрел на Сергея с сочувствием.

— Это каким же образом? Взял человек и написал заявление. Потом пошел к нотариусу, заверил свою подпись. Вот ему справку и выдадут. А вы кто такой? Вас любой нотариус пошлет подальше. А этот — и подавно.

— Почему?

Илья Игоревич снова вздохнул.

— Я же объясняю вам, что к бумагам надо относиться трепетно. Вы хоть прочли, что там написано?

Сергей распахнул папку и вытянул наугад одно из заявлений.

— Во-первых, обратите внимание, что все заявления заверены в одном месте.

С чего бы? Люди-то по всему Питеру разбросаны. Уже это одно должно насторожить.

А фамилию нотариуса тоже не заметили?

Терьян от досады скомкал заявление. Оно было заверено нотариусом Еропкиной.

— Хотите сказать, что ничего нельзя сделать?

— Вовсе нет, — неожиданно возразил Илья Игоревич. — Все можно. Только к этому делу надо приступать серьезно. Все прочитав, все изучив, продумав и взвесив. А с шашкой наперевес — это для юных чапаевцев.

— Ладно, я по-другому спрошу. Что бы вы сделали на моем месте?

— На вашем месте я создал бы необходимые условия, чтобы компетентные органы заинтересовались деятельностью конкретного нотариуса и, для удовлетворения этого интереса, получили в свое распоряжение либо оригинал, либо заверенную копию книги регистрации.

— Илья Игоревич, — жалобно сказал Сергей, — ну что вы меня мучаете? Откуда я знаю, какие для этого необходимы условия?

— Ладно, — смилостивился Илья Игоревич. — Вы этого все равно не сможете, так что не забивайте себе голову. Ваша фирма пойдет на осмысленные расходы?

— Думаю, что да, — осторожно ответил Сергей.

— Думаете… — пробурчал Илья Игоревич. — Ну бог с вами. Я поговорю с Федором Федоровичем.

— А мне что сейчас делать?